Андрей Звонков

Профессор Твердохлебов, заведующий кафедрой терапии, очень ревнив. Как преподаватель. Перед каждой лекцией он встает в пространство между больничным лифтом и входом в конференц-зал с часами и считает студентов. Он отлично знает, сколько человек на потоке, и если в зале не хватает, потом кураторы групп должны указать, кого не было. Прогул лекции Твердолобова, пардон – Твердохлебова, которого, кстати, студенты разных лет и курсов называли «Горбушка» или «Горбуха», а ближе к концу восьмидесятых...

Бригады скорой, полиции, ОМОНа и МЧС столпились в дверях. Вызов поступил от бабулек, сидевших во дворе. Повод: «Убийство и крики на пятом этаже». Отвечая о причине обращения в службу 112, бабушки на скамейке объяснили: – Он кричал так страшно, что мы решили, она его зарезала! Что увидела объединенная бригада, примчавшись на вызов через 5 минут и высадив дверь миниатюрным взрывным зарядом? Мужчина голый средних лет замер на кровати в коленно-локтевом положении. Обнаженная женщина под ним лежит без признаков жизни...

Самая мощная учебно-практическая нагрузка ложится на студентов старших курсов – субординаторов в приемных отделениях больших клиник. Особенно хорошо, если все направления принимаются в одном здании, а не как в некоторых «монстроподобных фабриках здоровья»: хирургия там, терапия тут, а травматология эвон где. Идеально, когда всё под рукой, – и рентген, и экстренная операционная, и реанимация. Чтобы не бегать между корпусами. Наши студенты не то что где-то еще – они больше чем по двенадцать- четырнадцать часов работать не могут...

Вызвали на стройку поздно вечером. Приехали. На бочке сидит парень со спущенными штанами и опухшим лицом. Думали, пьяный – оказалось, что он плакал. Нам объясняют, что надо бы парня снять с бочки, но это не получается. Спрашиваю: – Почему? Объясняют: – Он сел верхом на бочку из-под герметика (тот на скипидарном растворителе) и в горловину диаметром – 6 см, опустил мошонку на спор. Яички закатились по очереди, а вынимаются вместе и не проходят. За три часа, что парень уже сидит на бочке, от испарений скипидара мошонка отекла и щипет ужасно...

Доктор рассказывает. Дочка семечко принесла однажды. Говорит: – Это мне подарили. Цветок необычайной красоты. Только цветет раз в семь лет. Название не помню, как-то на «А». Выбрали горшок, посадили. В первый год выросла хреновинка. Вроде пальмы. Зеленела всю зиму и к лету завяла. На другой год опять лезет под зиму. Уже хреновина. И опять все морозы в окошко пялится зелеными листами, а к лету вянет. Все тепло горшок в темноте под кроватью. Даже не поливаем. Как осень – на окошко. И опять прет, на этот раз толстый хрен такой...

Синяя лампа У этого рассказа, как и большинства из баек о скорой помощи или из практики скорой помощи, вполне реальная основа. В жизни вообще столько всего происходит, что выдумывать ничего надо, надо всего лишь внимательно наблюдать происходящее вокруг. Наблюдать и стараться объяснить. А то, что вы объяснить не можете обычной логикой, там дурость, а где дурость, там и повод для вызова скорой где-то рядом. Кто-то уже сказал: «Водку мы пьем для запаха, потому что дури и своей хватает». Но это к другому разделу...

Помните старый анекдот о скорой помощи: – Больной перед смертью потел? – Да. – Это очень хорошо! Так вот. Однажды бригада скорой, по мнению родных, ехала слишком долго. Неважно сколько, важно, что не успела. Даже если б примчались через три минуты, это было бы все равно долго, потому что старый человек, хронический больной, умер. Родню злит не столько факт смерти – ее ждали, сколько время ожидания бригады, которая почему-то не стояла за дверью их квартиры, когда все началось. Но медики не сидят сами за рулем, они лишь пассажиры...

В «лихие» девяностые все крутились, как могли, чтобы как-то заработать. Сотрудники «скорой» – не исключение. Кто договаривался с хроническими больными – ходить по квартирам, уколы делать и капельницы ставить (особенно внутривенные пользовались большим спросом, потому что поликлинические сестры обычно не умели), кто пьяниц капельницами лечил – выводил из запоя. Фельдшер Люся Шкребко, подрабатывавшая некоторое время в наркодиспансере, занялась кодированием алкоголиков с помощью серьезного препарата, который обычно использовали в анестезиологии во время операций...

Данные зарисовки могут быть повтором или перепечатаны в том или ином виде печатаются исключительно для смеха и не более из моего сборника рассказов и реальных историй. Сашка Абаев вернулся на подстанцию после армии, быстро восстановил потерянный за два года вес и добавил еще примерно столько же. Он терпеть не мог мотаться по вызовам, но обожал посидеть в диспетчерской, в тепле и сухости, попить чаёк, покрикивая на выездных через селектор: «Бригада номер... не задерживайте вызов!», или постукивать...

Данные зарисовки могут быть повтором или перепечатаны в том или ином виде печатаются исключительно для смеха и не более из моего сборника рассказов и реальных историй. В старом отделении спецтравмы палата для травмированных алкоголиков находилась в подвале, а туда, чтобы не вести по лестнице заплетающихся ногами клиентов, и уж тем более не тащить на носилках, сделали желоб, покрытый оцинкованным железом. И по нему уже раздетых и оформленных битых пьяных отправляли прямиком в палату. Там уже разносили по койкам...

Данные зарисовки могут быть повтором или перепечатаны в том или ином виде печатаются исключительно для смеха и не более из моего сборника рассказов и реальных историй. (рассказ хирурга из спецтравмы) О том, что медики крутят шашни на работе, ни для кого не секрет. Все свои, чего тут стеснятся? А с другой стороны, работа есть работа. Когда находить время на внеслужебные отношения, если пациенты валят один за другим? Значит, выход один – не отходя, так сказать, от станка. Как Юлий Цезарь. Ногой...

Данные зарисовки могут быть повтором или перепечатаны в том или ином виде печатаются исключительно для смеха и не более из моего сборника рассказов и реальных историй. «Водку мы пьем для запаха»! Работал я в наркологической больнице. И дело было еще в советское время, но уже на границе. Летом, прямо перед самым ГКЧП[1]. На прием приходит мужчина в темных очках. Шел он, чеканя шаг, по прямой, старательно, будто нес переходящее красное знамя. Судя по аромату, исходящему от него, дядя явно пребывал в многосуточном запое, но дошел сам...