Та ещё сказочница

В лесу было тихо. Очень тихо. Настолько, что было слышно, как падают огромные хлопья снега на ветки елей. Как тихонько дышат мышки глубоко под сугробом в надежде, что их не услышит пушистая лиса, сидящая как раз рядом с этим самым сугробом. Лисе же было лень. Прыгать в сугроб, рыть лапами снег, хватать мышей, суетиться, бежать. Ей просто хотелось сидеть и ловить носом эти огромные снежинки и, скосив глаза, рассматривать каждую, пока та не растаяла от тёплого дыхания. Она так увлеклась, что даже не заметила, что уже не одна на поляне, и кто-то внимательно и чуточку восторженно её разглядывает...

Каждое утро одна старушка просыпалась очень рано, когда солнце еще только-только подниматься над границей неба и океана. Нет, бессонницей она не страдала совсем, просто ей очень нравилось смотреть, как появляется сначала тонкая, практически невидимая линия, становясь с каждой секундой всё шире и шире, ярче и ярче. Так, что отвернись на миг – и пропустишь самый красивый оттенок. Какой именно? Да вот какой пропустишь, тот и самый красивый. А еще у старушки были козы. Чёрные, как раз как та самая ночь, когда не различить, где небо, а где вода...

Глубоко-глубоко на дне самого синего океана жила крошечная Капелька. Ее окружали сотни миллионов точно таких же капелек, как она сама. Нет, конечно, одни были чуть больше, другие чуть меньше, у каждой был свой характер, но те, кто не знал, думали, что все капельки абсолютно одинаковые. Капелька не обижалась, в конце - концов, она - то знала, что это не так. Жизнь на дне океана была очень интересной. Каждый день мимо капельки проплывали разноцветные рыбки, которые рассказывали новости с разных сторон...

Он был огромным, этот старый деревянный шкаф в бабушкиной комнате. Таким огромным, что в нем, наверное, можно было даже заблудиться, если забраться внутрь. И уж точно, спокойно спрятаться втроем, рассказывать друг другу страшилки и менять стекла в старом фонарике, который Катя тоже нашла в бабушкиной комнате, но не в шкафу, а в сундуке. В нем, Кате и двум ее лучшим подружкам Маше и Ане, рыться можно было всегда, а вот в шкафу нет. КА-ТЕ-ГО-РИ-ЧЕС-КИ! Бабушка именно так и говорила, громко и раздельно...

Варе было грустно. И одиноко. Уже и мама поцеловала перед сном, и кошка Ириска удобно устроилась рядом, а Варе все не спалось. Она легла на один бок, потом на другой. Накрылась одеялом с головой, правда, высунула одну ногу, чтобы было не так жарко. Попробовала посчитать до ста, но сон, как назло совсем не хотел приходить. Тогда Варя тихонько встала и на цыпочках пошла к подоконнику. Это было самое любимое место в комнате. Широкий, низкий, у большого окна, практически от пола и до потолка, он прятал...

Высоко-высоко в горах, на краю самого света, там, где рождаются ветра и реки, жила старушка. Сколько лет ей было, никто уже не помнил. Но давно уже выросли ее дети, и дети ее детей, и даже правнуки и те, уже растили своих детей. И так сложилось, что все ее дети, разъехались по всей земле и старушка жила совсем одна. Правда, в гости они к ней приезжали. Иногда, все вместе, а иногда, кто-нибудь один. Просто, чтобы отдохнуть, подышать самым чистым воздухом в мире, попробовать самые первые капли воды и выпить самого вкусного и теплого козьего молока...

- Подвинься! Ты мешаешь! Все бока нам попортила уже своими ребрами! И в кого ты такая уродилась? Бракованная, какая-то… Она и сама не знала, в кого уродилась - небольшая горошина, коричневого цвета. Конечно, по сравнению со своими соседками, обычными желтыми горошинами, она выглядела крупной, но все равно, она была мала настолько, что могла затеряться среди них где-то на дне банки для специй. А они продолжали каждый день ворчать: то она слишком ребристая, то слишком коричневая, то большая и пихали, пихали ее своими круглыми боками...

Среди десятков идеальных стеклянных шаров, лежавших в резервуаре с алюминиевыми проволоками, один был не такой, как все. Нет, он тоже был стеклянный, тоже покрывался тонкой металлической пленкой, чтобы стать серебристо-блестящим, можно сказать зеркальным, но он не был идеальным. На двух сторонах этого шара виднелись небольшие вмятинки, как ямочки на щеках улыбающегося ребенка. Строго говоря, находиться тут шарику было нельзя, в резервуар попадали только идеально ровные шары, но у Риты не поднялась рука выкинуть игрушку...

- Дзынь! – отозвалась чашка и тут же распалась на тысячу, нет, даже на две тысячи мелких кусочков. Таких, что не то, чтобы не склеить, приблизительно не собрать. От отчаяния гусеничка Лаврушка закрыла лапками глаза и горько-горько зарыдала. Тоненькая чашечка из белого фарфора с веселыми ромашками по бокам была ее любимой. Настолько любимой, что каждое утро Лаврушки начиналось непременно с капельки росы, выпитой исключительно из этой чашки. А если нет - то день непременно превращался в сущий кошмар...

«Уф-фу-фув», – сердито пыхтел еж, поднимаясь с пола и потирая ушибленный бок. Падать с лестницы ему доводилось нечасто, точнее, даже редко. Но очень больно. Как правило, это случалось тогда, когда он расставлял вещи по местам. Он вообще очень любил расставлять все вещи по специально отведенным местам и полочкам. Ну, таким он уж уродился, рациональным и со стремлением к упорядоченности окружающего. А может, и не уродился, тут еж глубоко задумался и почесал за ухом. Семья у ежа была очень большая....

«Полярная, полярная, полярная, полярная. Если долго-долго повторять слово вслух, оно теряет всякий смысл. И вообще начинает звучать как-то очень странно и нелепо. Интересно, почему все-таки полярная? Может, потому что все вокруг ровное, как поле? Или просто так? Назвали же меня еще и белой», – эти вопросы занимали Совушку больше всего. Как и положено всем совам независимо от цвета и места обитания, она считалась очень мудрой. Более того, в своем гнезде из 16 братишек и сестренок она была самой старшей...

Открыть глаза вовсе не значит окончательно проснуться, а окончательно проснуться вовсе не значит открыть глаза. Это правило Принцесса считала самым твердым из всех самых твердых и даже ума не могла приложить, что бы такое могло его изменить. Да и зачем, спрашивается. Сама она очень любила сначала просыпаться, а только потом открывать глаза. Мир с закрытыми глазами казался ей волшебно-сказочным. И хотя у принцесс мир и без того волшебный, но попробуй-ка поживи все время среди волшебства – и оно станет казаться тебе крайне обыденным через неделю...