Artcoin

Меня тут спросили, почему я нормально не рисую и не хочу ли я написать шедевр типа Джоконды. Нормальные такие вопросы. Попробую рассмотреть мои картинки с разных сторон. а) Сравнивать двух художников по материалу довольно глупо — оператор колцентра и бэкэнд-программист тоже используют компьютер, но это их никак не равнит. Следовательно между абстракционистом и пейзажистом нет ничего общего. б) Пейзажист использует краски и плоскость холста, что бы создать иллюзию природного ландшафта, он воспроизводит природу с целью затронуть чувства зрителя и пригласить его к созерцанию красоты природы — неба, деревьев, реки...

Приближаясь к тридцатилетию, я выложил почти все свои работы за 15 лет и задумался о том, кто я. Какой. Мне вдруг остро захотелось стать самим собой. Есть такое свойство у животных — адаптироваться к среде. Вот я и слушал джаз, как мои друзья, ходил на Бунюэля, делал сайты, носил кеды Конверс. А я люто ненавижу кеды. У меня ноги в них болят, будь они прокляты. Знаете, недавно купил очень хорошее пальто. Оно мне очень нравится. Но кожаную куртку я люблю больше. Одеваю куртку и вот он в зеркале — я! А в пальто мне неуютно, как, наверное, неуютно занимать должность руководителя отдела в одной крупной айти-компании...

Для меня дизайн — искусство. Так называемое дизайн-мышление не может заменить талант, и даже блестящее владение технологией не более чем владение ремеслом. Статьи и учебники по дизайн-мышлению выглядят как научно-популярные фильмы о том, каким образом мыло удаляет жир с посуды. Но не нужно быть профессором психологии или физики, чтобы понимать, что в крупную яркую кнопку «купить» легче попасть пальцем на мобильном телефоне, чем на мелкую ссылку, это не сложнее, чем помыть посуду. Современный дизайнер — шарлатан, он продает умение секретаря, который собирает презентации в Пауэрпоинте под видом невероятного интеллектуального труда...

Познакомился на днях с художником Ильей. Илья есть точный труп. Призрак, который пытается запрыгнуть в последний вагон на месте стоящего поезда. От Илюшиных картин пахнет сыром, сам он бледного цвета от бесконечных поминальных мероприятий. Ну а как еще назвать групповую выставку, да хоть персональную в 2016 году? Поминки. А музей я называю кладбищем. Илья, неприкаянная душа, мечется, приходит к кураторам во сне, гремит цепями. Не отбрасывая тень бродит по галлереям, где в каждой картине не может увидеть свое отражение. Заблудший навеки в памяти мертвецов бредит о номинациях, призах и грамотах, а однажды ему привиделось, будто в руке у него красная корочка — член союза художников России...

Для цифрового художника мне не повезло с годом рождения, еще не цифровой абориген, но уже не радиолюбитель. Я все еще то поколение, которое отделяет реальность от виртуальности, хотя работа процессора компьютера вполне физический процесс. Мои сверстники говорят: мы познакомились в Интернете, будто это специальное место, хотя для поколения 20 летних нет никакой специальной границы, они как плод в утробе матери, который не разделяет организм на свой и чужой, материнский. Буквально несколько лет прошло, как мы ушли от скевоморфизма в дизайне, но все еще ищем глазами ссылку или кнопку на экране устройства...

Недавно я хотел провозгласить предпринимателя новым художником. Ненавижу аналогии, но некоторая общая плоскость у искусства и бизнеса действительно существует. Предприниматель покупает, а менеджер продает. Как дизайнер или любой другой наемный сотрудник, менеджер продает свое время, продает свою компетенцию, себя как ресурс. Институт, друзья, кейсы в портфолио, имена в резюме — капитал, который менеджер меняет на деньги в компании, реализуя замысел владельца. Цель менеджера — получить больше денег, потратив меньше времени. А художник, как и предприниматель, тратит все, что у него есть приобретая ресурс: новый опыт, новые идеи, новые формы...

Пока секта «Церковь Дизайн Мышления» штампует инвалидов для косплей-капитализма наш анархо-синдикат «» готовит агентов четвертого измерения для революции мысли. Каждый из нас чувствует, что что-то не так. Особенно ребята с перьями и черным прямоугольником Петровича под носом чувствуют подвох: вот же красота у этих из Берлина, а я почему делаю такое говно? Дизайн или искусство, не важно, красота ускользает, тонет в сером пространстве между артбордов, осыпается с белой тряпки экрана при свете проектора на презентациях. Скотина, ты куда? Спросим у агента DDASS. Как нам доподлинно известно по фильму «Интерстеллар» отца Кристофера, кроме прочих измерений существует и Любовь...

Быть художником проще простого: не бухать, любить свое дело и заниматься им каждый день. Во-первых, кругом одни алкаши. Стоит немного подождать и большая часть ребят, которые тебе мешали или просто не нравились, сопьются и помрут. Даже сейчас их спитые мозги работают намного хуже твоих. А те, кто не пьет, сопьются чуть позже и в 50 лет ты окажешься очень одинок со своим вкладом в искусство. Свое дело практически никто не любит. Художник занят чем угодно, только не искусством: он зарабатывает деньги живописью, теребит свое тщеславие на коллективных выставках, конкурирует с коллегами по цеху, занимается психотерапией с холстом или декламацией политических убеждений...

Мое нищебродское окружение бьется на две крайности: леворадикальных бомжей акцианистов и офисных глянцевых конформистов. Одни одурели от голода, вторые выставили душу на продажу со скидкой. Да и кто тут устоит, если на один вопрос о содержании картины приходится десять «почем продал». Среднего мало, как только ты набиваешь погоны корпоративной культуры и получаешь ДМС стновится получше. Это «получше» и режет художников. А душу кажется надо спасать в монастыре, но не здесь, нет. Только вот монастырь не рехаб, да и поди спасись на Китай Городе в пятницу вечером, вот где жернова, вот где происходит чудо...

Постмодернизм нарезал нас кольцами в вакуумные блистеры, что выдают по талонам в корпоративных столовых. Но да здравсвует метамодерн, эпоха, которая подарит нам тоталитаризм такой силы, что мы будет читать детям сказки про Холокост на ночь, что бы успокоить(ся). Нам пиздец. Наконец. Два самых главных проекта модерна фашизм и коммунизм хотели человека целиком. Они брали такого, изучали, меняли и отправляли в строй, который шел маршем на фронт или в лагеря. Но стартапы Гитлера и Сталина не взлетели (разве что на воздух) и постмодернизм сказал: ладно, хочешь молится молись, но на работу к девяти. Так мы перестали убивать за малейшее проявление инакомыслия, но не по любви, а по отрицанию...

Каждый родитель считает, что его ребенок красив. Я смотрю на свою дочь и не могу налюбоваться, но только ли от того, что она похожа на меня? Я смотрю на нее, вижу свои черты и испытываю необъяснимое волнение, которое мы обычно называем «красиво». Но если я посмотрю на себя в зеркало ничего подобного я не почувствую. Однако, и жену я считаю красивой, хоть мы не похожи. Картинка, музыка или стихотворение — к некоторым из них я могу применить то же слово. Таким образом красота не только в узнавании сходства. Все дело в рифме. Многие произведения искусства мы можем смело назвать объективно красивыми, несмотря на то, что это очень субъективное переживание...

Тебе, мизогонист и носитель текстикул. Или «оставь женщин в покое». Большая волосатая точка в больном вопросе. Минуем проблему «разделяй и властвуй», когда на любое отличие найдется своя фобия, когда между мужчиной и женщиной проводится черта, за которой люди ищут противоречия. Так же опустим «разный химический состав тела», «они рожают, это гормоны» и прочие аргументы, которые работают не дальше проблемы раздельного толчка. Не будем вспоминать даже Библию, из которой нам известно, что души пола не имеют. И так — женщина. «Женщина» — явление социальное. У тебя есть мама, сестра, жена и дочь, а есть «женщина/ы» и это совсем разные люди...