Дыши, родная

Аврора Демидова-Карамзина, урожденная Шернваль, гордилась своим полным именем, несмотря на недовольство и непонимание со стороны высшего общества. Ее судьба была яркой и необычной. И хотя Аврора не несла ответственности за их смерть, ходили слухи о ее "роковом очаровании". Имя Авроры Шернваль также связано с легендой о революционном крейсере, который изменил ход истории. Согласно морской традиции, крейсеру было дано имя "Аврора" в честь фрегата, который защищал рубежи России во время Крымской войны...

Если дома запахло мелиссой, а на прикроватной тумбочке появилось маленькое махровое полотенце (я называю его "плакательное"), значит случилось что-то. Скорее всего что-то непоправимое. На вопрос сына, замечающего мои слезы: "По папе плачешь?",- неизменно звучал утвердительный ответ. Спустя время (хорошо это или плохо), список поводов для слез расширился. Добавилась грусть по Дедушке, Бабушке, сожаления о смерти любимой подруги, печаль по умершим котам и собаке, переживания за жизнь и здоровье близких, страх войны...

В мае, десятого, был день рождения мужа. Ему бы исполнилось сорок четыре года. Как всегда в этот день мысли: как бы он сейчас выглядел? Как изменился бы его характер? Как бы он отмечал этот день? Раньше, если муж не заступал на дежурство, мы шли на природу. С друзьями, или вдвоем. Реже, если совсем не позволяла погода, отмечали дома. Тридцать первый, последний его день рождения, был как раз таким. Мы собрались большой, шумной компанией. За столом самые близкие, друзья. Лишь один из приглашенных тогда гостей остался настоящим другом и после смерти Олега...

Восьмого марта 2012-го моей утрате было всего лишь тринадцать дней. Надо ли говорить, что я тогда еще находилась в шоке? Тем, кто терял не надо. В психологии считается, что шок, как стадия горя, длится не долго. Его продолжительность даже иногда измеряют часами. Но в жизни бывает иначе. Часто приходится видеть вдов на сроках потери от нескольких дней до двух - трёх месяцев. Многие признаются, что их состояние в это время больше похоже на шок, чем на какое-то другое из списка известных этапов. Стадия шока: человек ошеломлен, пребывает в оцепенении; эмоции «заморожены»...

Кто б раньше знал, где та Ильиновка. Теперь для нас это больше, чем населенный пункт. Дорогу там сейчас отремонтировали, а раньше, недалеко от места аварии была неровность, на которой машина всегда немного подпрыгивала, и вместе с тем замирало сердце. Сколько раз, я представляла себе этот путь. Последний путь мужа. Что он видел, что чувствовал? Как испугался. Испугался ли? Какими были его последние мысли, слова? Было ли ему больно? В этом году в феврале я попала в больницу. Из окон моей палаты виден госпиталь...

Две тысячи двенадцатый мы встретили, держась за руки. Помню, как сжимала его ладонь и радовалась так, аж дыханье перехватывало. Редко нам удавалось быть вместе в новогоднюю ночь. Олег — военный, и часто дежурство выпадало на праздник. Но в этот раз — счастье! Муж успел к бою курантов. В форме, не переодевшись, влетел в комнату. Румяный с мороза, улыбающийся. Сынуля маленький спал в соседней комнате. Вся семья в сборе, родители, дедушка. Счастье. Желание загадала одно: чтоб так и провели этот год, с ним и в таком настроении — в предвкушении всего самого лучшего...

Когда умирает близкий, сложно принять, что это конец. Что за чертой нашей жизни не существует какой-то иной реальности, где любимые продолжают свое существование, много лучшее, чем здесь, на земле. Хочется верить и думать, что возможна ещё наша встреча. Наверное поэтому, когда близкие умирают, даже убежденные атеисты, нередко начинают сомневаться в своих взглядах на мироустройство. Тем более, что после смерти любимых, часто происходит нечто, что может поколебать самую глубокую уверенность. Будучи...

Говорят, всё проходит. Всё временно. Всё ли? В феврале будет двенадцать лет, как погиб муж. Двенадцать. Когда-то невозможно было представить, что доживу до года. До двух. А теперь такие вот цифры. И я жива. Я дышу. Вроде же всё проходит? Но эта "страница жизни" как будто не переворачивается. Словно я по-прежнему на главе об утрате. И, чем больше проходит лет, тем меньше понятно: я ее когда-нибудь дочитаю? Потому, наверное, странно видеть заголовки статей или названия книг: "Как пережить утрату", или ещё круче: "Как правильно пережить...

Никогда не знаешь заранее, как пройдет очередная группа. Кто сегодня приедет? Какой ты будешь с нее возвращаться домой: окрылённая или в тяжелых раздумьях? За пять лет наших встреч было немало. Уютные, напряжённые, лёгкие. Полные смеха и слез. Разные. Каждая остаётся в памяти. В сердце. Каждая вдова. Каждая встреча. Каждая история. Иногда остаётся тревогой. Но чаще светом, теплом. Особенно, если вдовы приходят снова. Тогда видны перемены. И как бы жизнь не бросала за то время, что мы не виделись, перемены обычно к лучшему...

Нам сказали, что вещи надо раздать до сорока дней. Непременно все раздать. Чтобы отпустить, чтобы не держать. Находясь ещё в шоковом состоянии, после того как только – только смогла не отдать тело мужа для похорон на Кавказе, я больше не способна была сопротивляться. Надо, так надо... Только убрать его вещи я тоже была не способна Тогда пришла Мама. Мама вообще в то страшное, странное время делала всё то, на что я была не способна. Она заботилась о маленьком Сыне. Увела его, когда мне впервые сказали, что Муж погиб...