Animals

Кто-то шумно дышал совсем близко от него. Сергей открыл глаза, всё плыло, но серый силуэт он сумел разглядеть. Волк?! Он начал кричать, зверь замедлил движение, но ненадолго. Сергей приготовился дорого продать свою жизнь… Сначала ему показалось, что он умер... Вокруг была темнота и полнейшая тишина, вибрирующая вспышками адовой боли. Но ведь если бы это действительно был конец его земного существования, тогда он ничего не чувствовал бы, так? Сергей застонал и попробовал открыть глаза. Веки весили по тонне каждое, реальность хлынула в сознание вместе с болью...

Он заметил, как два пса облаивают заскочившего на столб кота. Притормозив, он собрался отогнать псов, но кот, воспользовавшись шансом, лихо запрыгнул к нему в коляску, нырнув поглубже... Константин Петрович притянул к себе одиннадцатилетнюю внучку, поцеловал её в макушку, помог дочери занести в электричку тяжёлую сумку с гостинцами, молодцевато спрыгнул на перрон, незаметно сморщившись, и долго махал рукой вслед уходящему составу. Дочь не часто баловала отца встречами с внучкой. За одиннадцать Юлькиных лет она была у деда всего четыре раза, зато все четыре раза мама оставляла её на всё лето...

Однако, перед лицом малейшей опасности кошки мгновенно объединялись и давали противнику такой отпор, что он мгновенно забывал, на что или на кого секунду назад покушался… Муся и Туся терпеть не могли друг друга с самого детства. А если быть точнее, то сестры соперничали еще в утробе матери. Ибо каждая из них считала себя необыкновенной и замечательной, а другую – непростительным недоразумением. Прошло уже больше года, как они родились, но мнения своего так и не поменяли. Проживали кошки-сестрички на улице, на старом и заросшем дворе, где все местные жители ежедневно наблюдали их ссоры и склоки...

Андрей звал, срывая голос, но пес не услышал хозяина. И они сели в машину. А маленький Шпунтик затерялся где-то среди покинутых домов, упавших столбов и вздыбившегося асфальта… — Иди сюда, мелкий! Быстрее перебирай лапами! Шпунтик оглянулся и увидел, как из подвала разрушенного дома высунулся большой черный пес. — Ну, чего замер?! Беги же! Поздно будет! — рыкнул он на Шпунтика. Тот заметался: «Что делать? Прятаться? Искать своих в этом хаосе?!» Земля заворочалась под лапами, и еще один дом рухнул, будто собранный из деталек детского конструктора...

Малыш дрожал, медленно приходя в себя. Совершив ещё одну ходку в магазин, Виталик приземлился с обоими котятами на лавку. Встреча с партнёрами была пропущена, торопиться было уже некуда… Виталик ехал на бизнес-встречу. Наспех выбритый, он выскочил из двери и залетел в лифт, наскочив на соседей. Ругаясь вполголоса, вышел на нижнем этаже, и вызвал другой, грузовой лифт. Поднялся на этаж выше. Закрыл дверь квартиры. “Хорошо ещё, что гладил с вечера”, — мелькнуло у него в голове. Сегодня был особенный день...

Рядом с человеком в грязной куртке сидел маленький рыжий котёнок. Котёнок был очень голоден, и нищий кормил его кусочками булки, которую он поднял с земли и отряхнул от пыли... Он сидел за столиком в кафе, где подавали недорогую еду. Быстро приготовленные бутерброды с яичницей, чипсы и разные сладкие булочки. Народу было много, но столиков было ещё больше. Справа от него сидела компания молодых людей, уплетавших чипсы с крабовыми палочками. Слева была молодая пара. У них весь стол был заставлен маленькими тарелочками...

И про Геру почти забыли. Да, его также кормили, старались вовремя выводить на прогулки, иногда даже гладили по рыжей седеющей шерсти. Но как бы между делом, торопливо... — Гера, Герасим! — Лена заглянула под стол — пусто. Вышла в коридор. Обнаружила Ольгу, воюющую с трехлетним Валеркой. — Да не крутись ты, суй руку в рукав! Кому говорю! Хватит извиваться, как червяк! Пес сейчас не вытерпит и лужу напрудит! Лена глянула на приоткрытую входную дверь: — Уже не напрудит! Не дождался вас Герасим — один гулять ушел! Но вы и правда давайте побыстрее...

Так они и познакомились. Собачек уже спускали с поводка, и те носились друг за другом вокруг своих людей. И, чтобы не расстраивать своих питомцев, он и она договорились выходить гулять в одно и то же время… Они познакомились в парке. Оба выгуливали маленьких смешных собачек. Уткнувшись носами, малышки сразу же решили, что они теперь будут играть. И бросились бегать друг за другом. Мужчина и женщина сперва с досадой в глазах стали распутывать поводки. Потом стукнулись головами, и он рассмеялся. “Какая приятная, открытая улыбка и весёлый смех…” - подумала она и тоже улыбнулась...

В коробке копошился чёрно-белый комок шерсти. «Котёнок, брошенный-подброшенный» – мелькнула у неё мысль. Обречённо опустив пакеты на асфальт, Лена наклонилась над коробкой... Тридцать шесть лет для женщины – это возраст, когда банально провокационное «ты целуй меня везде, восемнадцать мне уже» переходит в загадочное и манящее «ах, какая женщина, какая женщина, мне б такую…» В свои тридцать шесть Леночка стала понимать, что личная жизнь катастрофически не складывается во что-то основательное и постоянное в виде семейного очага, а пестрит короткими встречами и курортными романами...

Рыжая, тощая кошка выбралась из темноты подвала и обессиленно рухнула у валенка Татьяны Петровны. Та подобрала страдалицу, засунула под куртку невесомое тельце… — А еще наша Злыдня ловит кошек и варит из них суп! Дворничиха Татьяна Петровна, она же Злыдня, заглянула за трансформаторную будку и увидела стайку малышни во главе с Вовкой Зайцевым. Именно он, сделав страшные глаза, пугал приятелей очередной страшилкой о хромой Злыдне. — Ну зачем же есть кошек, когда существуют глупые детишки! — Татьяна Петровна вышла из-за угла, и ребятня с визгом прыснула во все стороны...

Джонни не мог ходить, но соображал ничуть не хуже, чем раньше. Радовался, когда она возвращалась домой, и плакал скупыми мужскими слезами от того, что не может ничего изменить… Как-то так получилось, что та жизненная метка, после которой, говорят, "баба ягодка опять", промелькнула в череде ее дней абсолютно бесцветной. Нет, конечно, Татьяну поздравили на работе, "погудели" в обед, выпили пару бутылок вина, продегустировали ее кулинарные изыски - так у них принято, и открутиться обычно ни у кого не получается...

Шоколад натянул поводок, Лиза обернулась. К ним летела белоснежная «китаянка» в голубом летнем комбинезончике, а за ней, пытаясь схватить ускользающую по траве рулетку, бежал мужчина… — Лизочка, ты опять в халате и унынии? — Ирина Рудольфовна скинула туфли на высоченных шпильках, пошевелила пальцами ног и блаженно вздохнула. Елизавета Павловна исподлобья наблюдала за подругой. Она уже сто раз пожалела, что открыла дверь. Опять Ира начнет свою старую песню: «Так нельзя! Сережа умер, но ты-то еще жива! Возьми себя в руки, приведи в порядок, выйди из дома...