906 подписчиков
История одного музыканта
Часть 45.
Прозвучала команда: «Десять минут до старта!», и я приободрился. Накинул броник (будь он неладен, этот «Монолит») — к тому моменту я уже скинул килограмм 10 (был 80, стал 70 или около того) и вес прям хорошо стал ощущаться. Закинул РДшку на спину и запрыгнул в КАМАЗ.
— О, Суслик, а я думал, ты уже за нами побежишь, — сказал Куст.
— Ага. Бегу, теряя кеды.
— Садись на правый борт, братан, — предложил Ганс.
— Если начнется пиздец, выпрыгиваем и сходу поливаем в сторону противника. Даем парням выбраться, никто не ломится, как лось через чащу, пока мы втроем не сойдем, иначе перехуярят вас, как в тире, — громко произнес Куст.
— Ага, нихуя ты красивый! Нас тут в кузове в фарш превратят, а вы выберетесь, — кто-то прокричал в самом начале кузова.
— А нехер было лезть первому. Надо было догружать БК, а вы съебнули. Так что молись, чтоб карма не догнала. А те, кто все-таки за собой не чувствует ничего — по бортам наварена железяка 6 мм в сэндвич, а между ними прессованный песок толщиной в пачку сигарет и высотой в метр. Так что все, что мельче «дашки», отдыхает. Ну, и опять же, броню рекомендую не снимать. Всем всё понятно?
— Куст, а чего это ты раскомандовался? Я вообще из другого взвода, — крикнул кто-то.
— Да мне похер, откуда ты, — уже не выдержал Куст, — я старший в группе ГБР в этой машине и вы все под моим командованием временно. Если я скажу молчать, значит — молчать. Если скажу бояться, значит — бояться, если скажу «к бою», значит — не ебланить. Если у вас какие-то вопросы, аккурат впереди нас едет КШМка. Можете пожаловаться командиру, он четкой поставленной речью пошлет тебя нахер, и побежишь за машиной.
После этого наступила тишина, только слышно было, как урчал КАМАЗ и доносились одиночные голоса. Затем колонна начала движение.
Скорость держали по самой медленной машине, что шла впереди (шишига), примерно 60-70 км/ч. Вот мы прошли ежей КПП, вот треугольник (поворот с трассы на базу), повернули налево. Смотрели по сторонам, за спину друг друга и в конец колонны. Вот и замыкающая машина вывернула на шоссе, идущее к Пальмире. Спустя примерно час показался знакомый замок, наша позиция на горе справа. Там были какие-то люди, но снизу было не разобрать, садыки это или кто-то из наших. Вот и восточный КПП города. Если до этого места мы ехали, относительно расслабив булки, то после КПП — патрон в патронник и на предохранитель.
Небо было серым, будто затянуто плотной пленкой, сквозь которую даже не было понятно, где солнце — просто светло и всё. Не доезжая до Эс-Сухнэ, колонна начала замедлять ход. Внутри начал закипать адреналин.
«ГБР, к бою!» — раздалось в рации. Парни не из ГБР — кто дремал, кто спал — резко проснулись и, ничего не понимая, начали закидывать вопросами: «Что случилось? Что за херня?».
Почти в ту же минуту колонна встала и, не дожидаясь, пока откроется борт КАМАЗа, мы перемахнули через него и рассредоточились по периметру. Я в своем снаряжении, как боевой таракан, приземлился не совсем удачно. Точнее сказать, совсем неудачно — на асфальт. Поясница отозвалась резкой болью, ноги онемели, и я завалился на бок (уже по приезду домой МРТ показало компрессионную деформацию трех позвонков в поясничном отделе). Но мечтать о докторе пока не приходилось: стараясь не обращать внимания на боль, я резко встал и занял свою позицию в семи метрах от Куста.
— Куст! Куст!
— Чего?!
— Пизда, я ног не чувствую. Походу, что-то с позвоночником.
— Ебать, ты как так умудрился?
— На асфальт прыгнул через борт. Вы-то все на грунт прыгнули, а я на асфальт. Что-то щелкнуло в пояснице и ноги онемели.
— Братик, крепанись. Сейчас обстакановка прояснится и что-нибудь придумаем.
Я показал палец вверх и продолжил контролить свой сектор на 9 часов от колонны.
3 минуты
21 ноября