5953 подписчика
Иногда за стремлением помогать скрывается вовсе не щедрое сердце, а неутолимая внутренняя жажда. Жажда быть нужным. Быть значимым.
«Спасать» звучит благородно. «Я просто хочу помогать», – говорит он. Но объяснить Спасателю из треугольника Карпмана, что его помощь не всегда является добром почти невозможно.
Во-первых, что может быть плохого в том, чтобы помогать? Разве не это делает нас людьми?
Но вот тут появляется одно большое НО.
Спасатель на самом деле спасает не других. Он снова и снова ищет в Жертве отражение своей раненой, забытой части. И пытается исцелить её так, как он умеет, так, как ему удобно.
А взамен он, пусть и неосознанно, ожидает благодарности, признания и любви. Спасатель хочет быть сильным, нужным и важным.
Но часто у Спасателя гораздо меньше ресурсов, чем у тех, кого он спасает. Он бросается на амбразуру, отдает последнее и «причиняет добро», потому что тушить костёр у соседа легче, чем заглянуть в пепелище собственного сердца.
Когда я спасаю, я чувствую себя сильным. А признать, что я уязвим, что я истощён, что я сам нуждаюсь в помощи слишком больно и слишком страшно.
И поэтому Спасатель снова надевает маску силы и идёт спасать.
Так и держится вечный треугольник Карпмана:
Жертва не верит в свою силу.
Спасатель не признаёт своей уязвимости
Агрессор не допускает, что может быть добрым и любящим.
Но приходит момент истины. Момент, когда нужно остановиться. Посмотреть внутрь. Увидеть кто я, в каком я состоянии. И протянуть наконец- то руку не другому, а себе. Обнять того уставшего, забытого, израненного внутреннего ребёнка, которого ты так долго оставлял одного и сказать ему: «Я рядом. Я тебя вижу. Я больше тебя никогда не оставлю».
И именно с этого начинается настоящее спасение.
Елена Балацкая balatskaya.com
1 минута
8 августа