8 подписчиков
Сергей Довлатов
Рожденный ползать летать не хочет.
Юмор- это улыбка разума.
Я предпочитаю быть один, но рядом с кем-то.
В любой ситуации необходима какая-то доля абсурда.
Если дать творческую свободу петуху, он все равно будет кукарекать.
Кризис — лучшее время для перестройки.
Человек человеку — всё, что угодно… В зависимости от стечения обстоятельств.
Окружающие любят не честных, а добрых. Не смелых, а чутких. Не принципиальных, а снисходительных. Иначе говоря — беспринципных.
Слабые люди преодолевают жизнь, мужественные — осваивают.
Самые яркие персонажи в литературе — неудавшиеся отрицательные герои. Самые тусклые — неудавшиеся положительные.
Рассказчик говорит о том, как живут люди. Прозаик — о том, как должны жить люди. Писатель — о том, ради чего живут люди.
Большинство людей считает неразрешимыми те проблемы, решение которых мало их устраивает. И они без конца задают вопросы, хотя правдивые ответы им совершенно не требуются.
Желание командовать в посторонней для себя области есть тирания.
Благородство — это готовность действовать наперекор собственным интересам.
Легко не красть. Тем более – не убивать. Легко не вожделеть жены своего ближнего. Куда труднее – не судить. Может быть, это и есть самое трудное в христианстве. Именно потому, что греховность тут неощутима. Подумаешь – не суди! А между тем, «не суди» – это целая философия.
Лишь серость застрахована от неудач.
Не надо быть как все, потому что мы и есть как все.
Ирония — любимое, а главное, единственное оружие беззащитных.
Антоним любви — это даже не равнодушие и не отвращение, а банальная Ложь.
Не к деньгам стремится умный бизнесмен. Он стремится к полному, гармоничному тождеству усилий и результата.
Ревновать — это мстить себе за ошибки других.
Парадокс заключается в том, что не мы выбираем и находим призвание, а оно выбирает и находит нас. А когда это случится и случится ли — неизвестно.
Свобода одинаково благосклонна и к дурному, и к хорошему.
Я всегда мечтал быть учеником собственных идей.
Лучше вальса подождем,
Мне его не танцевать легче.
Человеческое обаяние истребить довольно трудно. Куда труднее, чем разум, принципы или убеждения.
Казалось бы, люби и все. Гордись, что Бог послал тебе непрошенную милость.
Читая гениальные стихи, не думай, какие обороты больше или меньше удались автору. Бери, пока дают, и радуйся. Благодари судьбу.
Любить эту девушку — все, что мне оставалось. Разве этого недостаточно? А я все жаловался и роптал. Я напоминал садовника, которые ежедневно вытаскивает цветок из земли, чтобы узнать, прижился ли он.
Между нами установилось частичное диссидентское взаимопонимание.
Я горжусь неотъемлемым правом смотреть тебе вслед. А улыбку твою я считаю удачей.
Всякая литературная материя делится на три сферы:
1. То, что автор хотел выразить.
2. То, что он сумел выразить.
3. То, что он выразил, сам этого не желая.
Когда мы что-то ощущаем, писать вроде бы рановато. А когда нам все ясно, остается только молчать.
Мы без конца проклинаем товарища Сталина. И все же я хочу спросить — кто написал четыре миллиона доносов?
Мы любуемся первым снегом… Обретаем второе дыхание… Называемся третьей волной… Подлежим четвертому измерению… Тяготимся пятой графой… Испытываем шестое чувство… Оказываемся на седьмом небе…
Всю жизнь я ненавидел активные действия любого рода. Слово «активист» для меня звучит как оскорбление. Я жил как бы в
страдательном залоге. Пассивно следовал за обстоятельствами. Это помогало мне для всего находить оправдания. Любой решительный шаг налагает ответственность. Так пускай отвечают другие. Бездеятельность — единственное нравственное состояние… В идеале я хотел бы стать рыболовом. Просидеть всю жизнь на берегу реки. И желательно без всяких трофеев…
3 минуты
29 мая