8757 подписчиков
За что нам понравился «Чужой: Завет»
В год выхода он предсказуемо собрал ещё больше критических зуботычин, чем до того – «Прометей»: тут и ветхозаветный апломб пополам с формулой агрессивного слэшера, и герои, вместо шлемов высаживающиеся на незнакомой планете в нелепых шапочках, и один Фассбендер, двусмысленно поигравший на флейте у второго.
Сэру Ридли как-то вдруг резко осточертели понятия о поступательной экспозиции, чувстве меры, характерах, драматургии. Зачем он спалил Джеймса Франко в капсуле гибернации, ограничив его роль секундной видеохроникой на планшете? Потому, что мог!
В ту же сторону – приглашение вроде бы не конвенционального жанру Дэнни Макбрайда, и финальная схватка ксеноморфа с ещё одним жиденьким заменителем сержанта Рипли, вытаскивающая кино из многоумных рассуждений о парадоксах свободы воли на территорию динамичного кэмероновского милитари-боевика.
Но нельзя отрицать, что кино по-прежнему сделано с большим азартом: за прошедшие с момента «Прометея» годы мы успели удостовериться, что никто не крушит собственноручно возведённые каноны с такой нездоровой кровожадностью, как Ридли Скотт, провоцируя у «правильных» поклонников франшизы затяжную волну непереносимо-болезненных параксизмов.
В то же время «Завет» успешно развивает идею о деструктивном начале любого мыслящего существа: от инженеров и людей мы постепенно переходим к андроиду Дэвиду, закрепившему за собой отрицательное амплуа, реализовав посеянный в нём Вейландом комплекс бога. Только по всем правилам честного космического хоррора, автор не оставляет в финале даже намёка на надежду – в отличие от космогонического пафоса его замысловатого предшественника.
Может быть, это было и не самое убедительное выступление в насыщенной биографии Чужого – но со зверушкой дедушка попрощался так, что мы этот его жест ещё не скоро забудем.
#Разбор
1 минута
29 августа 2024