Когда мы сталкиваемся с выражением «Яблочный Спас», возникает недоумение -- как высокие мотивы христианской догматики и строгий церковный календарь смогли настолько сблизится с народной жизнью крестьян (со временем сбора урожая плодов), что появилось столь причудливое и в то же время очень русское, очень нежное словосочетание? Дальше мысль, как правило, не идет. Сухие церковники, склонные к рафинированному рационализму, с раздражением пожимают плечами -- мол, чего еще ждать от «темного невежественного народа», а люди попроще спешат освятить плоды земные, не вдаваясь в тонкости метафизики. А они тут есть.