Следует отметить, что Тхьэшхо не объективировался в сознании народа в конкретно зримый образ, но его роль в пантеоне определенна. Как справедливо отмечает З. Ж. Кудаева, более чем в других фольклорных произведениях представления о Великом Тхьэ воплотились в текстах культовых хохов, а также в текстах пословиц. Скажем, такие пословицы, как Псэлъэшхор Тхьэшхом иджагъу (Высокопарное слово огорчает Великого Тхьэшхо); Жэшхор Тхьэм иджагъу (Болтающий много и шумно разговаривающий огорчает Великого Тхьэшхо), получив вторичную мотивировку, выражают установку нравственно-этического характера. Первоначально, видимо, они представляли «знаки «акустического кода» (в терминологии К. Леви-Стросcа), давшие установку на недопустимость «громкой речи», понимаемой как «шум» - «грязь». А главным цензором акустического поведения, определяющим нормы акустического кода, выработанного мифопоэтическим сознанием, является Тхьэшхо.