1 подписчик
О садистах и жертвах
К психотерапевту сплошь и рядом приходят мамы, с порога готовые каяться. Их терзает мучительная вина за то, какие они безответственные и не старательные матери. Они пытаются найти во мне союзника – ведь что может быть веселее совместной порки?
Они сомневаются, правильно ли кормят, играют, развивают, но главное – правильно ли обнимают, достаточно ли понимают, грамотно ли помогают пережить гнев, отреагировать злость и отгоревать мамочкин отказ купить шоколадный торт на ужин. Они постоянно в ужасе, как бы ребенок не ощутил того самого отвержения, о котором пишут в статьях.
Они просто постоянно в ужасе.
Тревожны и напряжены. Недовольны собой и другими.
Иногда, в особенно удачные дни, они пишут на форумах тексты «как я замечательно помогла Сашеньке справиться с истерикой в магазине» или «как я разрешила своей малышке не ходить в детский сад, где ребятки не хотят с ней дружить, ведь ее душевное спокойствие нам с мужем важнее всего на свете». Но особенно удачные дни редки.
Обычно их материнство – минное поле, где они, как неопытные саперы, постоянно взрываются, и еле доползают до вечера. Страшно израненные. А завтра опять.
Я помню, как одна клиентка описывала мне это как состояние раба в лохмотьях, шагающего день и ночь в водяном колесе. Я говорю задумчиво: день и ночь? Так он ведь сдохнет. Она так же задумчиво отвечает: вот и я думаю, как ему удается не сдохнуть?..
С младенцем это состояние еще объяснимо. Но к детскому саду напряжение парадоксальным образом не снижается, а у кого-то и возрастает. Дети, воспитатели – чертова куча стрессов. Развивающие занятия, логопед, подготовка к школу, изматывающие домашние задания, слезы, сопли. В школе такой матери тоже не выдохнуть.
Она как пугливая лань, которая чует запах хищника, но никак не может догадаться, в каких зарослях он спрятался. В конце концов ей начинает казаться – в каждых зарослях по хищнику. А еще она парадоксальным образом в напряжении, опасаясь, как бы у ребенка не было перенапряжения.
Рефлексирующие матери говорят: ребенок – деспот.
Это правда и неправда. Правда, потому что ребенок действительно становится для такой матери садистическим объектом. Неправда, потому что этот садистический объект уже есть в ее внутреннем мире.
Она бессознательно ищет, на кого бы спроецировать его снаружи. И находит. Если есть муж и ребенок, это может быть либо муж, либо ребенок. Если нет мужчины, то круг подозреваемых резко сужается.
Но он и прежде был внутри, этот садистический объект. Внутренний деспот и агрессор. Тиран с хлыстом.
Как правило, он слеплен из частей родительских фигур. Это не всегда означает, что родители были чудовищами. Это может значить очень разные вещи. Но девочка усвоила роль жертвы. Часто ей еще и боли, и обид досталось немало, и она клялась, что не будет таким родителем, как её родители.
И слово свое сдержала!
В другие века мать могла бы идентифицироваться с родителями и сама выступать агрессором по отношению к ребенку. Но в наши вегетарианские времена у нее сама мысль об агрессии вызывает паралич. Поэтому ей достается роль жертвы, а роль агрессора – ребенку. Хорошо ли ему в этой роли?
Вообще-то нет.
Представьте, что вас назначают палачом человека, к которому вы очень привязаны. Вам нужно постоянно мучить его, пороть и ежедневно выклевывать ему печень. С утра до ночи. Вам хорошо? Вам отвратительно. На каком-то очень глубинном уровне вы ничего не понимаете, вообще ничего. Почему так? Ну почему?..
Это с одной стороны. С другой стороны, вы не можете не пользоваться внезапно свалившейся на вас властью «царственного младенца». Тотальная власть очень соблазняет и развращает.
Вы постепенно догадываетесь, что есть такой чудесный рычаг вины (бог знает, как и за счет чего он работает, но работает же!), благодаря которому можно распоряжаться маминым поведением, ее временем, ее деньгами, выклянчивать дорогие игрушки, нарушать любые запреты и плевать на любые границы.
3 минуты
5 июня 2024