​исследователи нартского эпоса черкесов доктора филологических наук М.А. и З.Ю. Кумаховы. «Более того, – в частности, пишут они, – если считать, что абх. ачъыуагIу, абаз. чъыгIу, адыг. шыу, каб. шу «всадник» букв. «лошадь-человек» восходит к западнокавказскому уровню, а не является результатом параллельного в период после распада праязыкового единства, то это может служить серьезным аргументом в пользу отнесения как одомашнивания протоабхазо-адыгами, так и верховой езды к очень отдаленным хронологическим эпохам». Вместе с тем авторы там же отмечают: «Те исследователи, которые полагают, что процесс доместикации лошади связан с индоевропейским эпосом не без основания сопоставляют название лошади в западнокавказских языках с переднеазиатскими: хур. essi, issia, аккад. sisu «лошадь», угарит. ssw, арам. susja, др.-евр. sus «конь», ssmt «лошадь» (70: 560. Гамкрелидзе Т.В. Иванов Вяч.Вс. Индоевропейский язык и индоевропейцы Т. II, Тбилиси, 1984)». И эту мысль, видимо, следует понимать так, что термин «чъы» / «шы» мигрировал с Северо-Западного Кавказа на территорию Плодородного полумесяца, а не наоборот, в частности, согласно тому выводу, который вытекает из сведений о воцарении в 3800 гг. до н.э. Бэдына / Батына в Древней Месопотамии, а Орзэмэджа / Уазырмэса в Древнем Египте.