Путен поначалу хотел так же, ну, как все мы дербанили раньше россиюшку в 90-х. Он тоже хотел подербанить-подербанить — и свалить по-тихому на Гавайи. Потом поработал-поработал. Поработал-поработал. И… приработался. И поверил в неё, россиюшку-то. Стало ему жалко мать нашу, землюшку-то русскую, землю чернозёмную оттич и дедич наших. И сказал он строго так своим печенегам типа не буду больше половцев грабить! А буду думать о России, помогать ей. И жить во имя её, России — нашей матери, мать её. И стал он всё, что неправедно нажито нехорошими людьми, — ну, там, дворцы всякие позолоченные, — забирать...