–Валерий Николаевич,как вы увлеклись игрой на гармони?
– Я родился в селе Фаустово бывшего Виноградовского, а сейчас Воскресенского района. Отец ушел на фронт в 1941 году, а его родители остались одни в деревне под Егорьевском. Бабушку и дедушку парализовало, поэтому нам пришлось переехать к ним в Егорьевск. Помню, дом был захудалый: крыша текла, в дождик все тазы и ведра выставляли. Русская печка занимала полкомнаты, а я на нее любил залезать и слушать радио – тогда еще были старые бумажные репродукторы.
Однажды, когда мне было одиннадцать или двенадцать лет, мы со старшим братом собрались в лес заготавливать дрова. Обычно мы ездили на велосипедах: привязывали к ним пилу и топоры. У брата был велосипед, а у меня – нет, поэтому я сперва отправился к старшей сестре за велосипедом.
Приехал к сестре и увидел на гардеробе дедовскую гармошку ее мужа. В душу мне запала это старая гармонь. Про велосипед я спросил, а гармошку взял без спроса. Дома самостоятельно «пищал» на ней, пытался играть. В итоге всем надоел так, что меня прогнали музицировать в картошку.
На Троицу у нас был престольный праздник. Сестра с мужем приехали в гости и сообщили, что у них гармошку украли. Тут и выяснилось, что это я инструмент взял без спроса. За это брат меня ремнем так сильно выходил, что до сих пор помню. Жена брата, правда, пожалела меня, ведь за хорошее дело побили: хотел научиться играть. Она и отдала меня учиться в кружок баянистов при местном клубе.
После клуба я поступил в Егорьевскую музыкальную школу, начал по нотам играть. Баяна своего у меня не было, поэтому я взял доску, нарисовал на ней кнопочки и воображал будто играю. Преподаватель удивлялся, почему у меня ничего не получается, пока не узнал, что я дома не на баяне занимаюсь, а на доске. Он повел меня к директору школы, который велел выдать мне настоящий баян. Этот тяжелый баян московского производства я до сих пор помню.
Когда закончил Орехово-Зуевский педагогический техникум, женился, и по направлению приехал в Игумновскую школу преподавать музыку. В этой деревне в основном прошла вся моя жизнь. Сначала учил детей, потом пятнадцать лет отработал председателем нашего Дементьевского сельского совета. Позже вернулся обратно в школу и работал до ее закрытия. В последние годы перешел в игумновский храм завхозом. Помогаю батюшке вести хозяйственную часть.
– А как пришла идея собирать коллекцию гармоней?
– Собирать гармони я начал лет восемь назад. Здесь собраны не просто гармони, а именные инструменты, на которых играли ушедшие из жизни гармонисты из сел и деревень нашей округи: Игумново, Донино, Захарово, Дементьево. Раньше все эти деревни входили в один сельский совет. Так как я был председателем сельсовета, то знал каждого, кто у нас играл на гармони или баяне. В прежние годы на каждой десятидворке обязательно жил один, а иногда и два гармониста.
У каждой гармони или баяна из моей коллекции есть история. Например, заказной тульский баян композитора, музыканта, поэта Маслова Федора Ивановича. Он воевал, и баян сопровождал его на фронте. Однажды во время изнурительного боя с немцами Федор Иванович взял этот баян и начал играть Моцарта. Немцы прекратили стрельбу, и наши солдаты смогли, наконец, передохнуть. Часа полтора он играл, а потом снова пошли в бой. Федор Иванович Маслов после войны преподавал в ДК Воровского класс баяна, вел хор ветеранов.
Любительскую гармошку делали не за один день и не за два, а больше года. Надо было душу приложить, дерево подобрать правильное, потому что от материала зависело звучание. Сейчас все заводские гармошки пластиковые, а тогда мастера выбирали грушу или яблоню.
Каждая гармонь звучит по-своему: одна звонче, другая тупее. Гармонь Логиновых считалась в этом смысле лучшей в деревне. Дом Логинова Дмитрия Ивановича сгорел, а его гармонь сохранилась у меня в коллекции.
3 минуты
27 апреля 2024