401 подписчик
Есть три пространства, где жизнь структурно граничит со смертью - больница, Церковь и линия боевого соприкосновения на фронте, то есть территория войны. Даша определила эти пороговые, лиминальные зоны как фронтир.
Каждая из этих экзистенциальных территорий имеет свою онтологическую специфику.
Больница - это подход к смерти со стороны гибнущего тела, исчезающей плотской жизни. В больнице фронтир от нечто к ничто, в ней нет надежды, если ситуация со здоровьем фатальна. В каждой больнице есть что-то от хосписа. Это зона ухода. Врачи героически бьются, чтобы этого не случилось, и тело воспряло бы к своей телесной жизни. Но холодные белые стены, каталки и капельницы недвусмысленно указывают в направлении смерти. Здесь конец плоти тождественен концу жизни.
Церковь совсем другой фронтир. Здесь акцент ставится на духе. Образы святых, мучеников, Распятия, Успения Богородицы и страстей Христовых отсылают нас к вечной жизни духа, к бессмертию души по ту сторону плоти. Плоть здесь описана с точки зрения души, и в таком качестве она исчезает. В церкви доминируют бесплотные Ангелы. "Иже херувимы..." Это территория по ту сторону фронтира. Как в больнице не ощутимо присутствие духа, так в Церкви отменено присутствие тела. Жизнь телесная здесь в каком-то смысле абстрактна.
Война это уникальный фронтир, где со всей наглядностью есть и то, и другое. И тело, и душа. Причём и то, и другое в предельно острой интенсивной форме. Бой телесен в максимальной степени, но одновременно он более, чем телесен - в нем вспыхивает пламя бессмертия, в нем говорит - орет - о себе душа. Фронтир войны это граница, где кончается плоть, но не кончается жизнь. Вот он где момент евхаристии - "И в жизнь вечную". В Церкви она гарантирована, обоснована. В бою она приходит всякий раз впервые, как прозрение, как откровение, как разрыв. Война это опыт жизни по ту сторону жизни. Жизнь с двух сторон - в теле, и вне его. Горячая жгучая плотная жизнь. Будто есть кровь души, текущая по невидимым венам того, кто погиб только что. В войне бессмертие не абстрактно, но уже конкретно, не догматично, а дано в прямом опыте.
Вот поэтому живая Церковь всегда воинствующая, пока на земле. Лишь на небесах - мирная. "Не мир, но меч." Война и ее территория, ее фронтир - фундаментальный богословский аргумент любой религии. Для мусульман и последователей Бхагавад-гиты это очевидно. Мы, православные, будто стесняемся войны. Зачем? Боль, страдание, муки и конечно же смерть, ведущая к бессмертию, это важнейшие глубинные онтологические истины нашей веры. Миротворчество прекрасная вещь, если войны еще можно избежать. Но если уже нельзя, то надо смело и осознанно вступать на ее фронтир, на ее территорию. Этот момент жизни, перешагивающей предел плоти, телесности, организма, это же как раз опытный фундамент всего нашего учения. Христианин не кончается с концом тела. Он в каком то смысле только только начинается. Унылость больницы гасит это измерение, заставляя надеяться только на возврат к телесности, а не на великий переход. А надежда именно на него. Отсюда война как духовный учитель. Это сплошной порог, портал, триумфальная арка - область, где становятся явными, расцветают Ильинским огнем колесницы душ .
2 минуты
23 апреля 2024