В начале советской власти Сергей Есенин был символом упадничества, причем не утонченно-элитарного, а общенародного. Как писал Луначарский, «когда Есенин себя убил, он убил в себе прежде всего пьяницу, хулигана и пессимиста». Бухарин писал, что «есенинский стих звучит нередко, как серебряный ручей, и все-таки в целом есенинщина – это отвратительная напудренная и нагло раскрашенная российская матерщина, обильно смоченная пьяными слезами и оттого еще более гнусная». Не странно поэтому, что Есенин, хотя формально не запрещался, но не был введен в советскую литературу, что было несложно сделать малотиражными и редкими изданиями. После десталинизации он вместе с другими поэтами и писателями вернулся, но единственный стал классиком.