Найти тему
59 подписчиков

#Заметки_волонтера


- У нас девочка в отделении!
ДЕВОЧКА в отделении!

С момента начала СВО это 3-я девушка в травматологии госпиталя. Очень тяжелая. Привезли в одеяле. Практически оторвало ноги, ранение в живот, печень разорвана, левая рука раздроблена. Борются за ноги врачи — операции через день.
У меня задание — узнать нужна ли сиделка, насколько тяжелое психологическое состояние, ест ли она и т.п.
Еду и представляю, как войду, что скажу — готовлюсь.
Ничего не представляется. Представляется Женя, которого после атаки дрона полгода назад привезли с грузом «200».
Кроме правой ноги ничего не осталось от парня. Даже лица. Даже глаз. Его — в мешок, а в Москве стали разбирать — мешок подает признаки жизни. Так в Бурденко и попал.
После очередной операции — пропал. Не знали — молиться как за живого или как за усопшего.
1 января с утра смотрю — от «командира» моего (старший по группе) фото пришло — открываю, а там наш Женя на коляске. Сидит! Живой! И текст внизу: «Ирина, Вам привет от Жени!» Это было настоящее чудо. Женя говорит: «Когда я встану — буду ездить по госпиталям, поднимать дух у ребят! Видно, миссия у меня теперь такая.»
И представляется мне, что лежит такой вот, весь в бинтах, боец. Захожу в палату и застываю. Передо мной — спящая красавица. Соболиные брови, кукольные ресницы, красиво очерченные губы, младенческий лоб. Пощадил Господь такую красоту. Странно смотрится прическа — короткий ёжик. Волосы светло-каштановые, цвета молочного шоколада.
Только там, где должны быть ноги — большая железная конструкция под простынёй. Левая рука неестественного цвета безжизненно лежит в аппарате Илизарова. 2-й год езжу сюда — поэтому сразу вижу – большой части кости нет.
Села я на стул — ну, думаю, буду ждать пока ты проснешься. Тут в тишине знакомый звук — везут тележку с обедом, время-то 14.00. Разбудили спящую красавицу. Большие карие глаза смотрят вопросительно. Я в белом халате, не понимает — может врач. Представляюсь: «Я волонтер, зовут Ирина, позывной «Снегурочка» (мне в госпитале позывной придумали ребята за то, что я подарки привожу).
Улыбнулась. Такой солнечной улыбкой, совершенно невозможной в этом изуродованном, измученном операциями теле.
- Голову приподнять можешь?
- Нет, меня так кормят.
И опять улыбка. Ест мало. «Врачи говорят надо, стараюсь есть. Раньше вообще не ела, когда совсем плохо было».
После обеда разговорились. Рассказала Света, как 10 февраля рядом с ней разорвался дрон, как проходила под атакой эвакуация. Как занесли раненую в дом, а дроны подожгли его, «выкуривали», издевались, видели ведь, что 300-й.
Как ехали в «ноль» (блиндажный госпиталь) под обстрелом.
Она все помнит — как висели практически оторванные ноги, помнит, как факелом вспыхнула голова (хорошо в шапке была — кожа сохранилась).
В Севастополе впала в кому, через 4 дня пришла в себя. Помнит, как решали куда — в Москву или в Питер и кто-то сказал: «Надо в Бурденко. Там творят чудеса».
- Кстати, а чудеса случались там? — спрашиваю.
- Как же! Да почти каждый день случались!
- Расскажи, — прошу.
- Вот была у нас эвакуация, везли 300-х в «ноль». Вдруг машина встала — ни туда ни сюда. Заглохла, сломалась. А дрон вперед перелетел и взорвался прямо там, где мы должны были быть в ту секунду».
Говор у нее северный. Речь простая, ясная такая. Светлана родом с Ярославля, уехала за мужем, заключила контракт. Высшее образование. Айтишница.
- А верующих много там?
- Да почти все! Там настоящими все становятся, мгновенно маски слетают.
Пора мерить температуру. 39,5.
Температура почти постоянно — много ранений, много железа в теле.
Ухожу из госпиталя, а навстречу высокий парень в «фирменной» в синюю полоску госпитальной пижаме со звездой. На «Кузнечика» похож из к/ф «В бой идут одни старики». В руках пакеты, игрушечная обезьянка, смешная такая.
Пытается он мне что-то сказать. Никогда в жизни, ни в одном фильме не слышала, чтобы так сильно заикались.
3 минуты