В глаза также бросилась двусмысленность фразы канцлера о том, что вся ситуация - это "очень серьезный вопрос". Хотелось бы уточнения: проблему для канцлера представляет обсуждение и планирование высокопоставленными немецкими военными ударов по России или же факт того, что внутренняя коммуникация Бундесвера, мягко говоря, не лучшим образом защищена?