195 подписчиков
Продолжение:
Довольно наивно полагать, что мы заранее можем оценить любой ущерб. Или предсказать ход событий в случае, если из экосистемы выпадет хотя бы один ее элемент. В масштабах планеты человек знает ничтожно мало, но успешно пользуется теми открытиями, которые периодически случаются. Мы не знали когда-то о свойствах плесневого гриба пеницилла, давшего нам пенициллин; ивовой коры, благодаря которой появился аспирин, и рисовой шелухи, из которой синтезировали витамин В1. Думаю, что экономический эффект от этих открытий для мировой экономики оценить уже не составит труда. Зато невозможно рассчитать недополученную выгоду из-за потери тех видов, о свойствах которых мы уже не узнаем – потому что снижение биоразнообразия идет огромными темпами. По оценкам ученых, каждый год, например, общая биомасса насекомых снижается на 2,5% в год.Это не считая растений, грибов, микроорганизмов и других, потенциально полезных для человека существ, о существовании многих из которых он даже не узнал.
А что в Москве? В 1990-е годы, когда многие газоны в городе были еще с травой по колено, а городские парки – нормальными лесами и лугами, из-за фрагментации тут уже не могли обитать жизнеспособные популяции животных даже среднего размера, такие как заяц или горностай, а среди мелких (и хорошо изученных), как дневные бабочки, на момент первого издания Красной книги города Москвы в 2001 г. было потеряно до трети видового состава. Но если вымерла треть бабочек, значит, вымерла и примерно треть менее изученных насекомых – опылителей, энтомофагов, почвообразователей, деструкторов отмершей древесины и др. К моменту второго издания Красной книги Москвы в 2011 это подтвердилось в отношении шмелей и стрекоз.
Однако около 70% видов – оставалось и продолжали выполнять свои функции. Благодаря этому, данные лесопатологических исследований показывали в тот период, что крупные природные массивы, дающие наибольший вклад в сохранение нормальной экологической обстановки в городе, находятся в относительно благополучном состоянии.
По мнению Людмилы Волковой, эксперта Центра охраны дикой природы и научного редактора Красной книги Москвы, критичным будет «рубеж», когда сохранность насекомых в Москве снизится до 50%, то есть вымрет ещё 20-30% видов энтомофауны – из-за избыточно частой стрижки травы, массового благоустройства парков (и даже особо охраняемых природных территорий) и просто интенсивного «запечатывания» почвы в городе. И тогда человеку самому придется возмещать подорванную способность зеленых пространств к саморегуляции и применять для контроля численности вредителей в городских парках ядохимикаты, так как будет снижена численность и разнообразие беспозвоночных-энтомофагов (наездников, паразитов, хищников), певчих птиц.
Альтернатива – пользоваться «экосистемными услугами» природы, а не бороться с ней. Например, неоднократно были проверены на практике ее восстановительные способности для здоровья человека. Еще в 1981 году в Чалмерском технологическом университете в Швеции доказали, что пациенты госпиталей, которые могли смотреть из окон своих палат на деревья, восстанавливались быстрее, чем те, чьи окна выходили на здания. Похожие результаты есть и для детей – исследователи Тейлор и Куо заметили, что дети с синдромом дефицита внимания показывали улучшения по части концентрации после 20-минутной прогулки в парке.
Так зачем же нам биоразнообразие? Чтобы есть, чтобы лечиться, чтобы не болеть, чтобы отдыхать, чтобы экономить, чтобы зарабатывать. Достаточно ли этих аргументов, чтобы защитить один газон, один пустырь, один лес? Чтобы наконец перейти от позиции «что полезного дает нам природа» к той, где достаточно ответа «потому что все живые существа имеют право жить на этой планете».
📍Автор – Надежда Кияткина, координатор проекта «Заповедный луг», магистр биологии по направлению «биоэкономика, биотехнология и биоинженерия».
📍 Подготовка материала к публикации - Алексей Захаринский, публицист, фотохудожник, соавтор красной книги Москвы.
3 минуты
18 февраля 2024