115 подписчиков
«БОМБОВОЗЫ ВЗЛЕТАЮТ С ФЛОРИДЫ…»
11 февраля 1941 года – день рождения великого русского поэта Юрия Поликарповича Кузнецова.
Для меня это главный русский поэт новейшего времени, равновеликий главным величинам столетия: Блок, Гумилёв, Маяковский, Мандельштам, Есенин, Цветаева, Ахматова, Павел Васильев, Твардовский, Бродский…
Здесь уже было несколько его подборок – классические стихи Кузнецова, уровень которых беспрецедентен.
Но сегодня я опубликую неожиданный его цикл - кубинский.
Это стихи совсем молодого Кузнецова, служившего на Кубе в начале 60-х, в том числе, в момент Карибского кризиса, когда едва не началась Третья мировая.
Стихов этих в Сети нет.
Я сам их с удовольствием набрал – у себя в ноутбуке, чтоб опубликовать здесь: перебирая строки и вслушиваясь в них.
Самоощущение ребёнка войны и юноши начала 60-х – взрослеющего вместе с открытием космической эры – передано здесь удивительно хорошо.
В сборники кузнецовского избранного, что время от времени переиздают – эти стихи не входят, и едва ли войдут. Времена такие нынче. Сейчас сами поймёте. Таких стихов сегодня принято как бы даже стыдиться.
А это прекрасная поэзия.
И будущий его гений тут уже слышен.
***
В утренней деревеньке
В крупной росе лопухи.
Белые, как вареники
Прыскают петухи.
Срываются неуклюже
С расшатанного плетня.
Бегу босиком по луже,
Рубаха сердцем полна.
Солнце о росы чиркает,
Искры трещат о зенит.
В груди у меня чирикает,
Толкается и звенит.
И чуточку, может, сонный
Прямо передо мной –
Молочный, свежеснесённый,
В пуху ещё, шар земной.
1961
НАЧАЛО
Под окнами дремлют лавки.
Ветви растут широко.
Бабочки сонный город
промигивают насквозь.
Повестку военкомата
мне принесла сорока.
Сгинь, бестолковая птица.
Мама, не надо слёз!
У генерал-сержанта
кадык и глаза навыкате.
Сено-солома, стройся!
Допишешь стихи потом.
Псам детства медали выдадут,
у юности зубы выпадут,
Айда, через пень-колоду –
по родине пыль столбом.
В столбе крутящейся пыли
я нарасхват танцую.
На шее моей повисла
весёлая гроздь подруг.
Я выстроил вдоль вагона
семьдесят поцелуев…
В гробу я теперь увижу
семьдесят злых старух.
Рыдал крокодил пространства,
плакал орёл, свистели
Узкие щели окон…
Глядел я из темноты.
И песни, что знал по улице,
охрипнув, орал со всеми.
А после мы спали в обнимку,
раскрыв, как от песен, рты.
1961
НАРЯД НА КУХНЮ
Гремел вагон, расшатан и раскачан,
Мелькнула Волга, и Урал пропал.
И вырывался из котлов горячих
Лосиными рогами крепкий пар.
Я был в наряде, с папиросой, весел.
Я мясо, как бельё, перемывал.
И сорок тысяч комсомольских песен
Под клокотанье пара распевал.
Свистал дырявый пар в тумане сером.
На наши лица налетал рассвет.
Я с поварёшкой – с небеса размером –
На остановках раздавал обед.
Я мыл котлы дымящейся водою,
До волдырей ладони припекал.
Доил, как вымя, тряпку над ведёрком,
И крепкий мат мне душу отпускал.
Судьба моя на высоте решалась.
А сам я шлифовал седое дно,
Пока в пустом котле не отражалось
Моё лицо, как звёздное пятно.
1961
ЧЁРНЫЙ ХЛЕБ
Луна в грязи по колено. В чёрном снегу городок.
Заигранный, как пластинка, хрипел по утрам гудок.
А у ларьков по суткам составы очередей.
Хлеб выдавали по карточкам, и не было хлеба вкусней.
Мать его приносила, я её дома ждал.
Я в руку буханку тёплую словно котёнка брал.
Он обдирал мне дёсны и на зубах скрипел.
Я в детстве другого не видел, но горд, что его я ел, -
Такой же дымный, колючий, пахучий, сырой, рябой
В окопах отцам выдавали, и те уходили в бой.
1961
2 минуты
11 февраля 2024