273 подписчика
Смерть любого человека, отбывающего наказание в закрытом учреждении — катастрофа. Таковой делают её специфическая социальная среда, закрытость учреждений, сложность (невозможность) оперативного оказания медицинской помощи, огромное количество возможностей для сокрытия фактов и фальсификации всего на свете.
Когда в тюрьме умирает политический заключённый (или тот, кого считают политическим заключенным, или просто очень известный человек), катастрофа мультиплицируется. Сплетни, слухи, домыслы, показания «одной бабки» и «знакомого, который сам во ФСИН служит», а также данные диванных экспертов нагоняют жути и многократно увеличивают последствия изначальной катастрофы.
Ещё больше их увеличивают инструменты общественного контроля, вообще не работающие в современной пенитенциарной системе России. Очевидно, что «комиссия ФСИН», которую отправили или отправят с Житной, напишет то, что будет удобно самой ФСИН (своих ведь не бросаем). Никакого внешнего контроля не существует.
Как и после убийства Немцова, гарантированно появятся публикации о том, что смерть Навального не нужна центральной власти, а только вредит ей накануне выборов. Однако и к ним нужно относиться с осторожностью, как с осторожностью нужно относиться и к тем, кто уже сегодня говорит об убийстве Навального. Я пока склонен использовать слово «гибель».
Один из частых вопросов последнего часа -- мог ли Навальный умереть своей смертью. Да, мог. Но даже в этом случае можно говорить о гибели. Чтобы понять это, достаточно посмотреть на фотографии Алексея из тюрьмы после перевода в Харп. Напоминаю моё непопулярное мнение о том, что любое воздействие на осужденного, помимо указанного в Уголовном кодексе, является пыткой. Строить колонию в зоне вечной мерзлоты -- хорошая идея только для фильма со Сталлоне.
Права человека в отношении Навального нарушались постоянно. Вне зависимости от того, совершил он какие-то преступления или нет, это недопустимо.
Сейчас неважно, как вы относитесь к покойному. Государству меньше всего нужна политическая нестабильность, а для неё сегодня появились все необходимые предпосылки. Как и Борис Ефимович, Алексей даже в гибели своей остался собой — таким, каким все мы его знали. Только вот правду здесь не говорят. И в эти времена — далеко не факт, что это так уж плохо.
Я старался никак не окрашивать этот пост -- не хочу под ним политических споров и холиваров. Умер человек, умер не в окружении родных и близких, в молодом ещё возрасте. Это очень плохая новость. Вне зависимости от чего-либо.
2 минуты
16 февраля 2024