14 подписчиков
Создавались еврейские поселения за деньги американской крупнейшей сионистской благотворительной корпорации «Агро-Джойнт», которая существует и сегодня.
Хорошо помню, что дома в созданных селах и деревнях строились в основном из камня- ракушечника и редко из кирпича. Эти постройки крылись марсельской черепицей. Построенные населенные пункты заселялись только евреями, которые должны были заниматься животноводством и земледелием. Но еврейские переселенцы, по-видимому, имели смутное представление о каких-либо крестьянских работах, зато хорошо знали значение сельхозпродуктов. Это мнение о евреях-хлеборобах я не раз слышал от своего отца Федора Ивановича, который каким-то образом занимался их расселением и делился со своими друзьями впечатлениями после посещения еврейских поселений.
Итак, в 1940-м году я поступил учеником слесаря на завод «Агро-Джойнт», который до 1936-го года являлся американской концессией. В этом году подходил срок окончания деятельности данной концессии, и завод должен был перейти в руки нашего государства. Но за несколько дней до передачи ночью он загорелся и при сильном ветре сгорел почти полностью. Джанкойцы в течение чуть более года восстанавливали этот завод, который продолжал заниматься ремонтом тракторов, комбайнов, автомашин, плугов, сеялок. На этом заводе собирали два вида токарных станков: малый ТП-24 «Тарзик» и большой ТМ-25 свыше трех тонн весом. Больших станков выпускали в месяц 6-7 штук, малых - 40-50 штук.
Я был принят в цех, который собирал упомянутые станки. Учеба-работа моя быстро продвигалась и успешно. За восемь месяцев своего ученичества я получил три ученических разряда: сначала третий, затем так называемый переквалификационный разряд и третий разряд слесаря. Приблизительно через один год и два месяца с момента поступления на завод мне присвоили четвертый разряд слесаря-станкостроителя. Правда, не всем нравилось, что я так быстро продвигаюсь в разрядах. Например, поляк Ляхчинский, слесарь нашего цеха, неустанно повторял, особенно на перекурах, что «этому сопляку Елисееву уже присвоили четвертый разряд, а я двенадцать лет работаю и все на третьем разряде. Это несправедливо, у меня жена комсомолка». При этом пан Ляхчинский (он так себя называл) не стеснялся подойти к «сопляку Елисееву» и попросить заточить ему сверло или шавр. Говорил: «У тебя это лучше получается». Не стеснялся обращаться ко мне и по другим пустячным делам.
После возвращения из отпуска в июне 1941-го года меня перевели в отдел главного механика, где я в качестве подручного мастера Золотарева, имевшего самый высокий тогда шестой разряд слесаря, занимался с ним ремонтом станков и другого оборудования в различных цехах завода, где было немало сложных механизмов. Ремонтировали с ним даже главный двигатель заводской электростанции. Завод в основном был оборудован зарубежной техникой и различными станками: фрезерными, револьверными, шлифовальными, строгальными, долбежными, винторезными и другими. Преобладали немецкие станки типа «Гарбик», «Магдебург» и другие. Были американские, французские, бельгийские, шведские станки и даже один польского производства. Были и наши отечественные, кстати, неплохие, такие, как ДиП, что означало «догоним и перегоним». Ремонт мы с Золотаревым производили ночью, когда завод был без рабочих (работали в одну смену). Платили мне тогда немало: восемьсот рублей в месяц, а иногда и больше.
22 июня 1941-го года началась Великая Отечественная война. Наша ночная смена начала работать с семи вечера до семи утра, так как приходилось заниматься помимо работы еще и светомаскировкой тех цехов, где мы с ним работали (зашторивали окна). В начале июля 1941-го помимо выпускаемой продукции завод стал производить мелкие авиабомбы от пяти до десяти килограмм, а с конца июля – 50-мм ротные минометы очень высокого качества.
3 минуты
2 февраля 2024