25 подписчиков
Меняйте имена. Сегодня Василий, а завтра Родриго.
Многие имена свои любят. Другие к именам привыкают. Условного Сергея Ивановича в детстве называли Сережой, потом он стал Серегой, потом Сергеем и, наконец, Сергеем Ивановичем. С каждым вариантом имени что-то связано хорошее, и человеку кажется, что это имя у него – самое правильное.
Когда человек наливает себе чай, смотрит телевизор, идет в магазин, он, полагаю, не думает о том, что все эти действия выполняет Сережа, Серега, Сергей или Сергей Иванович, ибо так и до санитаров недолго, но человек знает, что его имя не противоречит его действиям, внутреннему состоянию. Он именно тот, как его не зря назвали.
Но некоторые люди с этим не согласны, они мыслят иначе. И это не обязательно люди творческие: поэты, писатели, артисты…, хотя в данной среде кризис имен возникает чаще, чем в других сообществах.
Как это происходит?
Появляется на свет младенец, он вырастает, любит поэзию, сам пишет стихи, и однажды решается показать свое творчество обществу. То есть опубликоваться.
Его стихи о любви, но не совсем, о природе, но не совсем, о людях, но не точно…Он очень глубок, лиричен, парадоксален, его стихотворная манера замысловатая, сложная, он пишет
Все грани чувств, все грани правды стерты;
В мирах, в годах, в часах
Одни тела, тела, тела простерты,
И – праздный прах.
В грядущее проходим – строй за строем –
Рабы…
Поэта зовут Борис Бугаев. Но разве такие стихи может написать какой-то Борис бугай? Бугай туполобый…Нет. А вот Белый может. И особенно если он не Борис Белый, а Андрей Белый. Почему? Потому что в звучании Борис Белый слышится Борис Дебелый, Борис Спелый, Переспелый, а если Андрей – то от близкого сочетания «н», «д» и «ре»
перед глазами расстилается то ли снежный шлейф, то ли лиственный покров, и никакого бычания-бренчания. Поэты с великолепным слухом в таких оттенках разбираются очень хорошо.
Была поэтесса Анна Горенко. Горе, тоска, скорбь, но Анна не хочет одной печали, ей надо еще и величия, и Горенко становится Анной Ахматовой.
Анне Карпа, напротив, захотелось печали, и стала она Анной Горенко. Умерла молодой.
В Александре Гриневском не хватило романтизму, но Александр Грин запылал мечтами и красками, написав «Алые паруса». Почему же Грин? Потому что самый зеленый (грин) всегда алый.
Прямолинейный и узколобый Даниил Ювачев стал Даниилом Хармсом.
Алексей Пешков - Максимом Горьким
Ефим Придвором - Демьяном Бедным
Игорь Лотарев - Игорем Северяниным
Константин Симонов был вообще-то Кирилл
Эдурад Дзюбин - Эдуардом Багрицким
И т.д.
Даже часто безразличный Лермонтов все менял буковку в своей фамилии: то Лермантов, то Лермонтов – не мог определиться. Нам, тугим на слух, все равно, а Михаил Юрьевич терзался сомнениями.
На днях я разговаривал с приятелем на эту тему. Он сказал, что поменял бы себе имя с Валеры на Антона, но опасается, что родные/знакомые не поймут.
- Не поймут чего? – спросил я
- Скажут, что, мол, свихнулся
- Но ты же не предмет, не телевизор, который надо теперь называть холодильником, или шкаф, который теперь вдруг люстра…Ты человек, имя твое, меняешь, и все тут.
Но приятель только отмахнулся, и остался Валерой. А я думаю, не остался. Он с таким страхом перед чем угодно теперь Волера – так больше подходит.
2 минуты
25 декабря 2023