111 подписчиков
Моему деду-фронтовику, полковнику Марзоеву Василию Даниловичу, было 80, когда при исполнении воинского долга погиб его сын, мой отец.
Эта боль не ушла и, спустя более двух десятков лет, смерть каждого нашего воина отзывается эхом личной трагедии. Это боль, которая сегодня приходит в семьи погибших воинов...
В тот воскресный вечер папа собирался заехать к родителям, вернувшись из очередной боевой командировки. Бабушка ждала, по обыкновению готовила на кухне, когда в дверь позвонили. "Тая, открой!" - крикнул дед. "Да, да, уже иду!" - приговаривала она, на ходу вытирая руки о фартук. "Это Стасик!", - спешила она.
Увидев на пороге генералов и офицеров 58 армии, она в первый миг гостеприимно обрадовалась, решив, что сын вновь нагрянул вместе с боевыми друзьями, он часто так делал, приглашал их в родительский дом, чтобы поддерживать отца-фронтовика такими встречами поколений, чтобы рядом с ним чаще были близкие по духу боевые офицеры и в то же время угостить их бесподобными маминым осетинскими пирогами.
Но сына среди них не было, а они стояли неестественно молчаливо, мрачно опустив головы, кто-то глотал слезы. И она все поняла.
Дед услышал страшную весть, когда дом наполнился ее плачем. Командующий армией медленно вошёл к нему в комнату: "Василий Данилович... простите... не уберегли...".
Отца провожали в последний путь из родительского дома, чтобы дед смог проститься, затем уже из Дома офицеров на проспекте Мира. Дед в тот период уже сильно болел, поднимался с кровати и ходил только с помощью близких, болезнь паркинсона, развившаяся после контузий и ранений, брала свое. Папу занесли в зал. Тогда дед титаническими усилиями самостоятельно встал с кровати и, собрав все силы, пошел к сыну. Остановился перед закрытым гробом, долго стоял и смотрел на фотографию, стоявшую на флаге, стараясь на людях не показать эмоций, затем еле заметно покачал головой и ушел к себе.
Когда я, тогда курсант военного училища, прилетел из Новосибирска и зашёл в комнату к дедуле, он молча лежал, глядя в потолок, из глаз беззвучно, без остановки шли слезы. Подушка становилась насквозь мокрой, ее меняли, не успевая просушить другие. В соседней комнате в закрытом гробу лежал его сын, который шел по его стопам и, многократно, глядя смерти в глаза, не отвел взгляда. Спустя годы я понял, что как бы ни было тяжело тогда мне, 18-летнему, но я хоронил отца, а он в 80 лет - сына.
Дед умер вскоре в реанимации военного госпиталя Владикавказа, на 3-м этаже над хирургией, где сейчас епархиальное подворье, храм и колокольня. В последние минуты его жизни мне довелось быть рядом, видеть, чувствовать, как тяжело, но стойко он уходил из жизни, уходил к сыну. С ним вместе уходила ещё одна часть всех нас. Один за другим уходили те, на кого мы опирались, кто нас объединял. В это время его младший сын Аркадий, боевой офицер, комбат, летел во Владикавказ вертолетом из района боевых действий, чтобы проститься, но не успел буквально на полчаса, война вмешалась и здесь...
Вспоминать об этом тяжело, но сегодня, столкнувшись с разразившейся на фронте и в тылу бедой, осознание того, через что прошли предшествующие поколения, дает веру в то, что мы выстоим. Ради их памяти и во имя идущих следом поколений.
Наши судьбы продолжение судеб старших и все идёт так, как завещано. Они брали ответственность, вызывали огонь на себя и считали, что если войне быть, то они не должны ее оставить потомкам. Они хотели оградить от беды молодые поколения, с лихвой испить за нас горечь истории.
Благодаря им под мирным небом выросли многие поколения. И сегодня на их смену встают новые Герои, защищая Отечество, свой народ ради того, чтобы жили потомки.
3 минуты
5 ноября 2023