На мою ставку, хотя она и выражается примерно в 500 руб. минус вычеты около 200 сот, прожить с детьми, да ещё и стариков двое, при теперешних ценах невозможно. Уже расторговали всё своё барахло, остаёмся голые и босые. И всё же одна мечта, когда же сможем досыта покушать хлеба. От Коли получила 12 февраля одну открыточку и 300 руб. денег. Сегодня у нас 16 марта, больше ничего не получала. Как он попал в Алма-Ата, почему переезжает с места на место и т.д., как живёт – ничего не знаю. Послала ему молнию – тоже не отвечает. Сюда мы приехали с железнодорожным эшелоном, который в этом м-це увозят обратно на Кавказ. Я об этом написала Коле, потому что оставаться здесь мы не можем, там намного лучше. Если Коля не может нас забрать и там так же дорого, как и здесь, то нам лучше уехать организованно обратно на Кавказ. Ответа ещё не получала. Боюсь, придётся уехать не повидавшись, хотя сейчас довольно близко друг от друга. Пока всё. Привет маме, Лене, Шуре, поцелуйте Валюшу.

Галя

Очень прошу Вас, Иван Михайлович, напишите мне о состоянии здоровья мамы, Елена, небось, закрутилась, и некогда ей писать, ведь и работа и больная. Пишите подробней о себе, о Шуре. Где Юрик. Что слышно о тёте, Наточке. Если знаете её адрес, черкните мне. Пока всё.

Всем привет.

Жалейте Марусю, она сейчас сильно переживает. Привет от сестры и стариков.

С приветом, Галя»

Письмо написано в 1943 году. На тот момент родители доподлинно ещё не знали, что их единственного сына уже нет в живых. Не знали – и продолжали жить без него, но ждать его каждый божий день.

Между тем в Подольске, в Центральном архиве Министерства обороны СССР, в хранилище № 15 для трофейных документов, военные архивисты изо дня в день разбирали и упорядочивали под русский алфавит бесконечную картотеку умерших в плену советских военнопленных из Справочной службы вермахта (WAST, или Wehrmachtauskunftsstelle). Её в своё время захватили американцы в Тюрингии и по-союзнически поделились с СССР. По мере обработки картотеки проверялись или уточнялись адреса родственников погибших, по которым рассылались казённые извещения.

И вот 11 февраля 1961 года, спустя почти 20 лет после смерти сына, такое извещение получили и Копьёвы. Чужим, холодным канцелярско-бюрократическим языком там было написано: «Находясь на фронте, попал в плен, где и умер».

Вот так…

Ни могилы, ни слёз, ни цветов – тихая грусть и душевная, никогда не утихающая боль. Вечная память тебе, Лёнька Копьёв!

Вечная память всем, кто был на той войне!

Можно сколь угодно писать про боль, которая приходит и больше не отпускает, про матерей и отцов, что всю жизнь, до самого её конца, оставались безутешными, обездоленными, потерянными, утратившими самое дорогое – ребёнка, смысл жизни, любовь… Но это будут лишь бедные слова, пустые фразы, бесцветные мысли, не дающие настоящего понимания той непередаваемой жуткой трагедии, которая выпала на их долю.

Пройдут годы, кончится война, и сколько бы раз ни возвращался домой Иван Михайлович, сколько бы раз ни садились они ужинать с женой Марусей – Лёнька, их Лёнька, с модной причёской, в белой, наглаженной матерью рубашечке, в сером отутюженном костюме, в галстуке, будет каждый день, днём и ночью, немигающим взором спокойных глаз смотреть на них с фотографии, на которую никогда не сядет пыль, пока жива его мать.

Миномётчик

Вот почтовая карточка, письмо К.А. Еругина – с фронта в Вятку, куда, по-видимому, была эвакуирована его семья. Письмо адресовано жене, но обращено к сыну:

«Здравствуй, дорогой сынуся Славусенька! Пишу тебе открытку с передовой линии – линии огня, с которой разбиваем фашистов самым грозным оружием – это миномётами. На открытке нарисован миномётный расчёт, который из миномёта ведёт обстрел по лютому врагу. Воюем хорошо, бьём фашистов крепко. Нахожусь в лесу. Желаю тебе как можно быстрее окрепнуть после болезни и быть здоровым и бодрым, каким ты был раньше. Катайся на лыжах, санках, играй в снежки. Слушай маму и не обижай её. Целую крепко-крепко, твой Папа».

Откуда прилетело письмо на вяткинский главпочтамт?

3 минуты

10 октября 2023