Найти тему

Сколько себя помню, мне всегда нравилось состояние драматичности, томности, печали. Мне казалось, что я настолько другая, такая не похожая ни на кого. В подростковом возрасте это всегда приятно.


Я нисколько не старалась с ним бороться. Оно всегда было для меня наиболее вдохновенным из всех состояний. Творить и меняться я могла только из внутреннего разрушения.

Важно было научиться погружаться в него достаточно глубоко, но не слишком надолго.

Я ныряла, как искатель жемчужин, доставая до дна и выныривая на поверхность, чтобы вдохнуть кислорода.

Я писала стихи и курила в форточку. Подросткового бунта не было. Это казалось мне неизменным атрибутом любой творческой дивы. Моими кумирами были актрисы Вера Холодная, Рената Литвинова и Фаина Раневская, поэтессы Анна Ахматова и Марианна Гежинская.

Я упивалась своими страданиями, наслаждалась ими, старалась придать им ещё больше театральности и трагичности.

Это даже забавляло меня.
Сколько себя помню, мне всегда нравилось состояние драматичности, томности, печали. Мне казалось, что я настолько другая, такая не похожая ни на кого. В подростковом возрасте это всегда приятно.
Около минуты