2794 подписчика
Выдержка из интервью ЭПР с первым заместителем председателя Комитета Государственной Думы Валерием Селезневым.
— Валерий Сергеевич, до конца 2023 года планируется завершить работу по актуализации Энергетической стратегии России до 2050 года. С учетом изменений инфраструктурных, логистических, финансовых условий на что сейчас, по вашему мнению, надо делать ставку?
— Работа по актуализации Энергостратегии ведется уже не первый год, сроки постоянно переносятся. Но надеюсь, что принять ее до конца этого года нам не помешает ни ковид, ни СВО. Потому что жить без стратегических долгосрочных документов верхнего уровня планирования неправильно.
Вспомним, что одна из причин экономического чуда в Китае — это, например, умение планировать очень в долгую — за горизонт собственной жизни. На 100, на 200 лет вперед.
А мы привыкли — «день простоять, да ночь продержаться». И в результате происходят топливные кризисы, появляются энергодефицитные энергорайоны.
Надо планировать до 2050 года и дальше. С точки зрения человеческой жизни — это много, но все же меньше, чем даже жизненный цикл электростанций.
- Поэтому планировать надо, но что и как надо планировать?
- Необходимо учитывать геополитические тенденции — они надолго. Есть дружественный нам Восток, и надо двигаться туда. И энергостратегия должна быть развернута в сторону Востока. Там — наши долгосрочные союзники. И эти союзы надо поддерживать.
У нас должен быть баланс между экспортом и импортом. Нам есть что предложить азиатским странам, а им есть что предложить нам. Но у нас хромает инфраструктура: сколько времени «расшивается» БАМ–Транссиб? А сейчас нас не спасет ни вторая, ни третья очередь. И строя стратегию до 2050 года, следует помнить, что на восток пойдет не 180 млн тонн грузов, а 230 млн тонн, а может, и все 500.
Ведь уголь, коксующийся и энергетический, нефть, газ будут находить свое применение на более глубоком уровне переработки. Поэтому и надо менять стратегию на юг и восток. А вся инфраструктура, которая нам нужна, если вдруг возобновятся отношения с Западом, у нас и так есть.
Тем более что мы хоть и находимся между Западом и Востоком, экономически мы ближе к последнему. Потому что Восток обладает колоссальным производственным потенциалом, и основной рост будет происходить там.
Кроме того, в Энергостратегии необходимо более четко обозначить баланс видов генерации. Потому что мы должны понимать, что и зачем мы развиваем.
— Как должен выглядеть, с вашей точки зрения, этот баланс?
— Баланс сам по себе означает, что нужно «увязать» разные виды генерации, ведь Россия богата разнообразными видами топливных ресурсов. Но от добычи энергоресурсов зависит не только наша энергобезопасность, но и экономическая безопасность тех регионов, которые живут за счет добычи угля или газа. Поэтому топливно-энергетический баланс — это всегда еще и баланс интересов.
В энергобалансе с учетом потребностей страны должно найтись место газу, углю, атому и гидрогенерации. Каждый из видов этого топлива способен покрыть все потребности России в электроэнергии, но нельзя забывать про энергоэффективность, углеродный след.
Россия остается приверженной цели перехода к углеродной нейтральности к 2060 году, следовательно, в Энергостратегии это должно найти отражение, за счет увеличения мощностей чистой генерации, к которой мы относим ВИЭ и атомную энергетику. Это необходимо и в целях развития экспорта, ведь Восток тоже следит за углеродными выбросами.
Поэтому в перспективе надо отдавать предпочтение низкоуглеродным и безуглеродным технологиям производства энергии. Там же, где невозможно избежать углеродного следа, целесообразно развивать технологии, которые бы снижали выбросы прямым образом.
Не стоит надеяться на то, что в перспективе до 2050–2060 годов можно будет обойтись косвенными мероприятиями по улавливанию газов или выращиванию деревьев. Несмотря на то что газовая генерация тоже считается достаточно низкоуглеродной, нам нужно больше чистых источников энергии, таких как: гидроэнергетика, атомная генерация, ветер и солнце.
3 минуты
7 октября 2023