Леонид Зорин о Юлии Борисовой: "Невольно я следил только за ней. Любое произнесенное слово, кажется, сразу же отзывалось на тонком, прелестном ее лице. Она уже слушала, как моя Геля, она уже существовала в пьесе, в этом сюжете, в этой судьбе. Казалось, на каждую реплику она готова ответить сама, и авторский текст ей уже не важен..."