Удивительно, конечно, что очень многие слова (преимущественно заимствованные), к которым мы давно привыкли и вообще перестали как-то маркировать в речи, в ранних романах Пелевина выглядят как новые, еще не обкатанные, и потому часто пишутся латиницей (например, demo version или identity в значении "идентичность"). Живой пример того, как слово чужое за каких-то двадцать лет становится своим - но и того, как избыточные заимствованные слова отсыхают и выходят из употребления (тот же пресловутый криэйтор в "Generation П" - сегодня так практически никто не говорит). Ну, и отличный метод успокоить алармистов, беспокоящихся за чистоту русского языка - нужное приживется, переварится и станет своим, ненужное - само отвалится. Впрочем, алармисты на то и алармисты, чтобы тревожиться - работа у них такая.