160,7 тыс подписчиков
Великому гонконгскому режиссеру Вонгу Карваю — 65.
Вонг был и остается самым известным на Западе представителем гонконгской «новой волны», хотя его кинематограф стоит особняком от куда более жанровых коллег по городу и ремеслу. Лишь одной — помимо рапидов — максиме азиатского кино Карвай остается верен всегда: культу еды.
Именно с точки зрения еды мы и рассмотрели его фильмы.
Например, герои ранних фильмов Карвая, уминали бургеры на фоне исполинской M. Америка бургеров и дайнеров, кантри-роуд и Mamas & Papas для Вонга не столько точка на карте, сколько страна грез: Голливуд и нестареющие музыкальные автоматы, мечты о Калифорнии и ветер в ушах, как во всех лучших роуд-муви. Что это все мираж, режиссер убедится, когда приедет в США снимать «Мои черничные ночи».
Вечно ускользающий от вилки зеленый горошек возникает на тарелке и в «Любовном настроении», и в «Черничных ночах» — и символизирует игру. Большинство героев Карвая — Homo ludens, люди играющие: в маджонг и покер, на нервах и на последнем дыхании, в бармена или чужого мужа. Человек, по Вонгу, не тот, кем кажется: не случайно их пик формы совпал с Дэвидом Линчем, чей кинематограф куда проще связать со снами. Карваевские герои представляются чужими именами и выдают фантазии за действительность (№ 663 делает вид, что написанный на салфетке билет — настоящий), меняют профессии, не боясь потерять себя.
Из базовых, незамысловатых блюд Вонгу лучше всего дается — и подходит по характеру — лапша: не чета газировке и бургерам. Быстрого приготовления и свернувшаяся гнездом в бидоне, тянущаяся, как коридор, или прилипшая обрубком к тарелке. Так и сюжетосложение Вонга переходит от созерцания к стремительному действию, от меланхолии — к визуальным гэгам, от клипа — к полету души.
Продолжить гастрономическое путешествие по вселенной Карвая предлагаем на сайте.
1 минута
17 июля 2023
483 читали