400 подписчиков
Поэтому размах нынешних беспорядков, ожесточение иммигрантских подростковых орд (Макрон предположил, что они просто переиграли в компьютерные игры), резкий спад экономики, увеличение ставок по гособлигациям, рецессия, срыв курортного сезона, огромные убытки от вандализма не должны нас обманывать: у французов приход.
Макрон ничего делать не будет. Но он никогда ничего и не делал. Выступит в поддержку экологии, встретится на всякий случай с Гретой Тунберг, пошлет на Украину эшелон-другой с оружием, выплатит баснословные деньги брендированной, но совершенно неэффективной PR-группе из США, аффилированной с ЦРУ, поболтает по телефону с Шольцем, сходит на гей-дискотеку, посмотрится в зеркало. Потом еще раз посмотрится в зеркало. Глядишь, и все уляжется. Так всегда и происходило. Это не апокалипсис, не конец света. Это просто Франция.
Остается допустить одно: апокалипсис в этой некогда весьма привлекательной и стильной стране уже произошел. А теперь на ее наводненных черт знает кем улицах показывают массовую галлюцинацию.
Есть ли там кто-то, кто хочет или может изменить ситуацию? Если внимательно исследовать французскую культуру XIX-XX веков, то вывод однозначный: французский дух, как Орфей (например, у Кокто или у Бланшо), хотел лишь одного — как можно ниже спуститься в ад. Что ж, у него получилось. И это необратимо. А сколько это может еще длиться? Неизвестно. Прекрасная Франция, старшая дочь Церкви, как называли ее католики в эпоху блистательного Средневековья, безвозвратно превратилась в помойку — начиная с души и кончая улицами и пригородами. Нотр-Дам сгорел. Из Лувра вынесли все картины и скульптуры, способные испортить настроение иммигрантам и феминисткам.
Только Макрон и его зеркало. Как в пьесе Жана Кокто "Орфей" с декорациями Жана Гюго и костюмами Коко Шанель.
1 минута
6 июля 2023