Единственный раз я услышала матерное слово от отца, когда мне было лет семь-восемь. Я вышла на картофельное поле за бабушкиной дачей пособирать одуванчики, и на меня напала какая-то старуха с овцой. Не помню, кого я больше испугалась — старухи или овцы, не помню сути скандала, но папа кинулся меня защищать от «овцы с овцой» и вдруг забыл запереть нецензурную лексику на замок. Забыл на одно единственное слово. А я до сих пор помню.