48 подписчиков
КОМАНДНЫЙ ГОЛОС
У меня с детства была неважная дикция. Проще сказать, я не разговаривала, а мямлила — очень стеснялась. Меня не понимали, кто-то переспрашивал, кто-то смеялся, кто-то не обращал внимания, будто бы я — пустое место. Мне очень не нравился собственный голос, который казался мне тусклым, неинтересным, невыразительным. Нет, в совсем раннем детстве я была вполне им удовлетворена и даже с удовольствием декламировала Пушкина под запись на бабинный магнитофон, читала вслух хрестоматию для детей и просто воображала себя актрисой. А потом мне объяснили, что я, оказывается, говорю очень невнятно и непонятно.
И я начала тренироваться. Моя мама работала учителем в школе и довольно часто брала меня с собой на работу. Я выходила перед пустым классом и, на потеху маминым коллегам, начинала:
— Здравствуйте, дети! Начинаем урок. Это книга. Что это, дети?
Не знаю, кто внушил мне этот странный «педагогический приём», но так я играла… лет сорок с небольшим😊. Да-да. Уже перед самым уходом из школы, где я, как евреи в пустыне, провела ровно сорок лет (десять лет учебы и тридцать лет работы), мне нет-нет, да и хотелось повторить этот детский опыт. Будучи взрослой, я, конечно, старалась, чтобы меня никто не застал за этим занятием, иначе подумали бы, что Анна Станиславовна спятила 😊.
Я много раз спрашивала себя, зачем мне это нужно. И наконец мне пришёл в голову ответ: это я так настраивала «учительский» голос, как настраивают музыкальный инструмент. Первой заметила эту мою нужду вышеупомянутая учительница литературы. Она еще с шестого класса на много лет, во-первых, помогла мне обрести уверенность оратора, а во-вторых, внушила мне модель преподавания: практика, практика, жесткий тренерский контроль и еще раз практика. В университете многих девушек спрашивали, как они планируют быть педагогами с таким тихим и робким голосом. Ко мне это уже не относилось. Но предстояло еще одно испытание: впервые предстать не перед воображаемым, а перед реальным классом.
Так случилось, что первый рабочий день пришёл, когда мне было восемнадцать лет. Новая учительница могла выйти на работу только с октября, так что весь сентябрь я имела возможность в полной мере практиковаться, сколько мне угодно. На мой первый урок заглянули, наверное, раз пятнадцать: директор, завуч, моя первая учительница, мой бывший классный руководитель, мой другой бывший классный руководитель, потом уже все любопытные, кому не лень… За партами сидели младшие братья и сестры моих подруг, на пять лет меня моложе. Со многими из них я еще года три назад играла вместе в снежки. Но в этих мальчишках было какое-то внутреннее благородство. Никакого панибратства, только по имени-отчеству, ни одного намека на недавнее прошлое. До сих пор благодарна им, которым уже по сорок пять, за тот заряд уверенности в своих силах, который они мне невольно дали.
С младшими было посложнее. Добиться авторитета вышло только в одном классе. Со вторым я не справилась. Время школьной практики прошло, я осталась в школе на кружках, куда мои мальчишки ходили даже по воскресеньям. (С тех пор я решила – больше никакой работы в воскресенье!) На следующий год я продолжила постигать тайны владения коллективом малышей. Со второго раза все получилось, и этих малышей я доучила уже до самого своего декретного отпуска.
Окончание здесь.
2 минуты
27 апреля 2023