104,8 тыс подписчиков
Встречаются порой крайне любопытные и неоднозначные свидетельства «от очевидцев революционной поры», которые иногда только запутывают восприятие ситуации. Вот, к примеру, свидетельство от генерала А. И. Деникина, из его известных «Очерков русской смуты»:
«Было бы, однако, неправильно говорить о непосредственном влиянии печати на солдатскую массу. Его не было, как не было вовсе и популярных газет, доступных ее пониманию. Печать оказывала влияние, главным образом, на полуинтеллигентскую часть армейского состава. Эта среда оказалась ближе к солдату, и к ней перешла известная доля того авторитета, которым пользовался раньше офицерский корпус. Идеи, воспринятые из газет, и преломленные сквозь призму понимания этой среды, поступали — уже в упрощенном виде — в солдатскую массу, состоявшую, к сожалению, в огромной части своей, из людей невежественных и безграмотных...» (с) А. И. Деникин. Очерки русской смуты. Том 1. Крушение власти и армии.
С одной стороны, Антон Иванович прямолинейно признает, что «солдатские массы» — безграмотны. Мол, всякий их может обмануть. С другой стороны, генерал справедливо замечает, что «популярных газет», доступных пониманию солдата, не было. Это важно, это отлично «бьется» с реальными научными исследованиями на тему российской пропаганды периода Первой мировой. Я не раз писал о том, что она была невероятно сухой, слабо поставленной и откровенно слабой (и здесь отговорка «у всех так было» не работает, немецкая агитация была куда изобретательнее). Но при этом, сами солдаты вовсе не были такими уж «невежественными»: они постоянно задавали вопросы, вроде «ради чего воюем», офицерам и священникам приходилось отделываться общими фразами. И даже требовали «нормальных газет», по крайней мере в 1915 году так было.
А по поводу грамотности тут стоит заметить: грамотность грамотности рознь. Одно дело, когда человек вроде как умеет по слогам читать (и вот он уже «грамотный», по отечественным понятиям этого времени, в Германии или Франции надо было ещё и писать уметь, но для сельского населения, даже где-то обучавшегося, характерна утрата навыков — применять их негде). Другое дело — когда этот человек разбирается в географии, политике, экономике и т.д., знает специфические термины из «высокопарных газет». Вот таких людей реально было очень мало тогда в России (и, что характерно, практически поголовно они были противниками «старой системы», даже А. И. Деникин особо по царизму не тосковал).
И тут появляется ещё один вопрос (точнее ряд вопросов), на который у меня на самом деле нет пока полного ответа: белые генералы любили писать о «пропаганде большевиков», как о чем-то зловещем. Но если печать солдатами воспринималась плохо (ввиду их слабой грамотности), то как тогда большевики сумели в итоге «перетянуть» солдата на свою сторону? Неужели в личных беседах (а также на митингах), в которых их аргументы оказались убедительнее офицерских или оборонческих аргументов? Тогда чья это проблема? Кто виноват в том, что маргинальная, крайне малочисленная до 1917 года партия менее чем через год захватила власть в огромной стране?
Мой ответ такой: армия (ввиду социальных, экономических и даже чисто военных изменений, которые некоторые умудряются отрицать и сравнивать Первую мировую с событиями 100 — 200 летней давности) превратилась в «вооруженный народ» без адекватного ситуации руководства. А дальше произошел «идеальный шторм»...
2 минуты
20 апреля 2023
745 читали