Русский во время молитвы и русский во время пьяного дебоша — одинаково поучительное зрелище. Он пьет, чтобы стать пьяным, в душевных муках осознавая, подобно Будде, ограниченность жизни, — различие лишь в том, что один видит печаль в переменах, а другой стремится к переменам как лекарству от печали. В конечном счете, его веселье — это скрытое стремление к смерти или, по крайней мере, безумию. Он постоянно борется со своим извечным врагом — жизнью, стремясь к достижению состояния, в котором ее условности уже не вызывают страха и прочих сильных эмоций.