275 подписчиков
Зачем я пошёл на СВО. Часть 5
Прошу не читать эту часть тем, кто не готов к моральному саморазрушению. Как говорится: «А тем, кто ложится спать, спокойного сна». Вы ещё здесь? Тогда пеняйте на себя. Ну, с богом, поехали.
Я ни в коем случае не осуждаю тех, кто говорит:
«Это война для придурков, там воюют отморозки, зеки и неудачники.»
«Это не война, это сплошной договорняк, и всё, что там происходит, не имеет никакого смысла.»
«Там воюют только за деньги, неудачники, которые не могут заработать в мирной жизни.»
«Это всё устроили сионисты, чтобы уменьшить народонаселение, надеюсь, меня это не коснётся.»
«Я здесь больше пользы принесу и т. д.»
Контекстом всего этого звучит то, что у меня есть семья, которая во мне очень нуждается. Я очень ценен и не готов рисковать собой.
Все эти высказывания — попытка рационализировать, оправдаться перед самим собой, своей совестью и окружающими, перед собственным страхом. Страх стать калекой, страх попасть в некомфортные условия, страх быть убитым.
Я ещё раз повторю: я ни на секунду не осуждаю этих людей. Им реально страшно, и желание жить — естественно для человека. Я тоже избегал попадания, сначала на первую чеченскую, потом и на вторую. Я тоже рационализировал, потому что мне тоже было страшно.
Но знаете, что я вам скажу? Сколько бы армия не проводила учения, она сможет научиться воевать только когда начнутся реальные боевые действия.
Как не рационализируй, сидя рядом с любимой женщиной (мамой или женой), ты не сможешь вернуть себе самоуважение и повзрослеть. Ты так и будешь жить в этом страхе, который сидит глубоко внутри. И тогда у тебя будет много кто виноват в твоих неудачах.
Правда проста и резка, как острый нож в сердце. Ты просто большой напуганный ребёнок, который так и не смог повзрослеть. И ты будешь играть в войнушки в компьютере или бегать в страйкбол, пытаясь познать эмоции и адреналин войны. А война сидит глубоко внутри тебя, и ты сам себе вынес приговор: я трус! Ты можешь говорить что угодно окружающим, но себе-то ты не соврёшь. И поэтому в глубине души ты знаешь, почему твоя жизнь не складывается, почему бизнес сыпется. Потому что в погоне за личным комфортом и материальной выгодой ты предал самого себя. И вряд ли сможешь себе это когда-нибудь простить. Возможно, лучше лишиться конечности, чем самоуважения. Так и не повзрослев, служа ближайшему кругу женщин или всю жизнь живя лишь за тем, чтобы удовлетворять свои потребности.
Невыносимо сложно сбросить комфорт, оставить «всё, что нажито непосильным трудом», и двинуться своим путём. Ещё сложнее вспомнить, что ты мужчина, и вернуть себе достоинство. Думаю, многим это не по силам. И в этом нет их вины. Это не их страхи, это страхи их мам, бабушек, а теперь жён. Им их привили с детства. Как мужчин их просто кастрировали. Они просто ими живут. Они держатся за психологические сиськи своих женщин и не могут их отпустить. А потому продолжают рационализировать, потихонечку толстея, играя в игры, возможно попивая пиво и превращаясь в себе неинтересный овощ.
Вы думаете, я это пишу о вас? Нет, это я пишу о себе. Именно в этом и кроется глубоко сидящая мотивация моей командировки в зону СВО. Думаете, мне не страшно? Или я не привык к комфорту? По сути, у меня всё есть: дети, любимое дело, дом, семья, машина, достаток. Но главное, зачем я еду — это ответить на вопрос: кто же я на самом деле? Трусливое чмо, не готовое вылезти из-под юбки жены? Или во мне всё-таки сохранилось что-то мужское, и оно готово постоять за семью, за родину, за близких мне людей? А значит, мне есть за что себя уважать.
Сидя в комфортном кресле, играя в свои игрушки с бутылкой пива, нельзя повзрослеть. Пока не глянешь в лицо не просто своему страху, а своему ужасу, ты его не узнаешь и не примиришься с ним. А значит, он так и будет управлять тобой изнутри.
И да, я не готов убивать просто так людей. И я буду одинаково оказывать помощь и нашим, и военнопленным. Но если ситуация потребует, я спущу курок, чтобы защитить себя и близких мне товарищей. А тех, кто выживет с той стороны, буду потом с любовью и заботой лечить. Таковы законы войны.
Вот теперь,
3 минуты
23 января