Ах, если бы столичный житель, написавший приведенные ниже строки в 1867 году, знал, насколько скоротечной жизнь станет в 21 веке… «В Петербурге человек ужасно скоро стареет. Причину этого явления вижу вовсе не в каком-нибудь расслабляющем или разочаровывающем начале Петербурга. Старость является в Петербурге скоро оттого, что Петербург, как говорится, непостоянен в постоянстве, то есть часто меняет людей, удовлетворяющих его вкусам, а вкусы он сохраняет неизменно. Вспомните про летние и зимние увеселения начала пятидесятых годов. Разве не совершенно то же забавляет Петербург и до сих пор? А между тем, сколько перемен в персонале! Петербург поглощает людей в несчетном количестве; он пожмет человека как лимон, сыграет с целым персоналом как с колодою карт одну игру и тотчас бросит их... а игра продолжается та же самая. Таким образом, потребление людей в Петербурге происходить страшное. Литератор, артист, даже ученый в общественном внимании живут скоротечною жизнью бабочки. Если кто-нибудь из них настаивает на том, чтобы долгое время обращать на себя внимание публики, то вскоре раздается громкий протест: „ох уж этот"…  Ученый на это не смотрит, потому что его карьера и успех не зависать от публики. Но литератор часто замолкает; артист всегда исчезает, как только услышит этот приговор. Прихотливая публика не дает себе отчета в том, что главная монотонность заключается вовсе не в тех же картах, а в той же игре. Неоспоримый факт, что в Петербурге скучно. Нет человека, который бы не замечал, что у нас и на гуляньях гуляют, как будто похороны провожают. Это особенно бросается в глаза приезжим из таких мест, где жизнь, если можно так выразится, живее, потому что самородная. Петербург скучает своими забавами, но ничего своего придумать не может; потому относит всю вину к личностям тех, кто его забавляет. Вот он меняет их. Мы чувствуем, что постарели, хотя и действительности еще не жили. На нас нашла „собачья старость"».