Для нас, людей постурбанистической эпохи, лес - это экзотика. Мы бываем в нем в лучшем случае два раза в год, потом восторгаемся его красотами и свежим воздухом. Короче, мы - народ, избалованный цивилизацией. А в древности люди в лес ходили каждый день, только что будильник не заводили из-за его отсутствия. Долгое время с точки зрения собственности лес являлся общим достоянием. Никто и не думал делить его на участки и предъявлять какие-то права на ту или иную рощу или дубраву. Однако со временем режим альменды (общего пользования всех членов одной или нескольких общин) начал себя изживать. В Краткой редакции "Русской правды" уже зафиксировано отчуждение бортных деревьев в княжескую собственность. Французская знать тоже "прихапывала" ценные деревья, запрещая к ним прикасаться. А дальше франки поняли, что лес - естественная фабрика для выпаса свиней, и в их средневековом представлении размер леса стал определяться не площадью леса как такового, а количеством свиней, "жирующих" в нем осенью на желудях. Так число свиней, пасущихся в дубравах, стало утилитарной мерой леса. Вообще же, лес долго и упорно кормил людей, давал им возможность строить свои незатейливые хижины, заниматься лесными промыслами, собирать ягоды и грибы. Намечая поход, князья и короли сначала отправляли охотников в лес за дичью, чтобы обеспечить войску провиант. Из леса строились крепости. А помните, чем отплатил человек лесу за его благодеяния? Вырубил почти целиком и даже спасибо не сказал. Ай-ай-ай!