517 подписчиков
Есть у меня собака Мика. У неё в анамнезе разные глаза, сварливый характер, комплекция тумбочки и — нота бене — кастрация.
У Мики есть особенное место в нашем районе. Это проулок, упирающийся в дом. Когда мы оказываемся в критической близости от проулка — мы за горизонтом событий. Нас безвозвратно засасывает и с разбега впечатывает в этот дом.
Сварливая и склочная Мика терпеть не может чужих собак любого калибра, от блохи до телёнка. Играть страшно, кусать чревато, остаётся пушить ирокез вдоль спины, ворчать сквозь просунутый в зубы язычок да взвяньгивать так, что все подскакивают. Она и своих-то еле терпит, но это уже другая история.
Но однажды мы встретили там двух кобелей — чёрного Черныша и рыжего Рекса. Оба деловые, уличные, но полухозяйские. И я не могу найти другое слово: Мика влюбилась. Ещё и в обоих.
Она вертелась ошалелым волчком, бодала их своей крепкой попой, приглашая играть, припадала, гоцала, заглядывала в глаза, тыкалась в морду, срывалась с поводка и догоняла, когда её знаки внимания загоняли парней за [цугундер] соседний дом. В общем, была дура дурой. Я без осуждения — сама как ни влюблюсь, каждый раз получается Мика Микой.
Потому-то дом и тянет нас, как камень Гингемы.
Несмотря на то, что умерли уже и Рекс, и Черныш.
Но мы-то об этом не знаем. Так что умереть они умерли, а заклятье с дома никто не снял. Так и пробегаем мы эти сто метров, будто торопясь встречать поезд, нетерпеливо-радостной рысью, недолго топчемся растерянно, пожимаем плечами и идём дальше.
1 минута
29 июня 2022
633 читали