Много было народа, который не примыкает ни к империям, ни к республикам. Таковы таинственный Леонардо, гомосексуалист Караваджо, все пейзажисты (хотя импрессионисты – республиканцы), все писатели жанровых сцен. Ватто и Шардена можно приписать к республиканцам, только натяжкой будет это. Дюрер, хотя и обласканный Максимиллианом I Габсбургом, в своих работах аполитичен, а певец абсолютистского государства Рубенс, служил королям (соблазнительно считать его имперцем), но любил только славу и деньги. Аполитичны пасторальные Джорджоне и Караччи, Коро, барбизон, как ни странно – прерафаэлиты. На перекрёстке имперской бель эпок и республиканской утилитарности застыл модерн, ар–нуово, ар–деко: в нём ещё много прежнего, пафосного, прошлого, но уже наметилось скромное обаяние буржуазии.