6 подписчиков
Я возвращался поздно вечером домой. Дождь лил весь день, а тут перестал. Я положил в эту ночь убить себя. И вдруг меня схватила за локоть эта девочка лет восьми, в платочке и в одном платьишке, вся мокрая. Она кричала отчаянно: «Мамочка! Мамочка!» Я обернулся, но не сказал ни слова и продолжал идти, но она бежала и дергала меня, и в голосе ее прозвучал тот звук, который у очень испуганных детей означает отчаяние. Я понял, что ее мать где-то помирает, или что-то там с ними случилось, и она выбежала позвать кого-то, чтоб помочь маме.
Но я не пошел за ней, напротив, у меня явилась вдруг мысль прогнать ее. Я ей сказал, чтоб она отыскала городового. Но она вдруг сложила ручки и, всхлипывая, задыхаясь, всё бежала сбоку и не покидала меня. Вот тогда-то я топнул на нее и крикнул. Она прокричала лишь: «Барин, барин!..» — но вдруг бросила меня и стремглав перебежала улицу: там показался тоже какой-то прохожий, и она, видно, бросилась от меня к нему.
Я поднялся в мой пятый этаж, сел у стола тихо, вынул револьвер и положил перед собою. Я знал, что уж в эту ночь застрелюсь. И уж конечно бы застрелился, если б не та девочка.
Почему ж я не помог девочке? Если я уже решил, что в нынешнюю ночь с собой покончу, то, стало быть, мне всё на свете должно было стать всё равно. Отчего же я вдруг почувствовал, что мне не всё равно и я жалею девочку? Я помню, что я ее очень пожалел; до какой-то даже странной боли и совсем даже невероятной в моем положении.
(Ф.Достоевский. Сон смешного человека)
1 минута
10 июня 2022