«Можетъ ли человѣкъ, стремящійся къ нравственному совершенству, сопротивляться злу силою и мечомъ? Можетъ ли человѣкъ, религіозно пріемлющій Бога, Его мірозданіе и свое мѣсто въ мірѣ, — не сопротивляться злу мечомъ и силою?» Таковъ былъ основной, двуединый вопросъ, породившій все наше изслѣдованіе. Отвѣтъ, добытый нами, звучитъ несомнительно и опредѣленно: физическое пресѣченіе и понужденіе могутъ быть прямою религіозною и патріотическою обязанностью человѣка; и тогда онъ не въ правѣ отъ нихъ уклониться. Есть опредѣленныя жизненныя положенія, при которыхъ завѣдомо слѣдуетъ искать не праведности и не святости, а наименьшаго зла и наименьшей неправедности; и въ этихъ случаяхъ практическій максимализмъ всегда будетъ проявленіемъ наивности или лицемѣрія.