11 подписчиков
Это вид из моего окна в те дни, зимой-весной 2020-го. Помню, как мы сидели на кухне с женой, горел такой же желтый свет за окном и в квартире. Тогда началась пандемия и приходили грустные сводки о числе летальных исходов из Италии. Мы пытались понять, почему люди так напуганы просто инфекцией? Поскольку мы с женой способны испытывать сочувствие к другим людям, даже незнакомым иностранцам, ответ был очевиден: потому что люди внезапно столкнулись со смертью. Смерть не входила в их планы, по крайней мере, в ближайшие планы.
И помню, как я сказал жене: «Но это просто эпидемия, да, гибнут старики, да, не только старики. Да, скоро и до нас докатится. Но представь, насколько страшнее было людям на [запрещенном слове], когда гибнут все, от младенцев до стариков, когда гремят взрывы, когда голод и блокада?» Вот так мысль о том, что бывает в сто раз хуже, помогала не раскисать перед угрозой пандемии...
По-прежнему я не утратил способность к эмпатии. По-прежнему я, в том числе благодаря фильмам о [запрещенном слове], способен представить, насколько беспощадна она, отвратительна, ужасна, сколько калечит судеб целым семьям, родам, городам и государствам.
Поэтому сейчас, перед взлётом цен и перед наступлением дефицита, я спешу заверить всех знакомых: это прекрасно, что так происходит. Чем быстрее будет нарастать дефицит, чем больше безработных окажется на улице, тем быстрее будет нарастать недовольство и острое желание жить по-другому.
И главное — не путать причину со следствием.
1 минута
4 марта 2022