«Но там хоть было четкое деление: «наши» – «не наши», – подумал
Крапивин. – Перед нами были чеченцы, другой народ. Каждый знал:
предать он может, но чеченцем не станет никогда. И те ненавидели русских,
считали нас оккупантами, неверными. А здесь все свои, русские. Спор
идет, по сути, за престол. Для этих людей решается вопрос, какой царь
«природнее». Любой может перебежать к противнику и стать там «своим».
Пока они колеблются. Но что будет дальше? Вот она, смута! Нет, прав
Игорь, смута не в делах. Смута в головах. И она уже началась. Войско не
готово сражаться. И если нас завтра атакуют, то побьют непременно».
Федор по‐своему истолковал молчание подчиненного.
– Ты не тушуйся, – пробасил он. – Не нашего это ума дело. Про то
пусть воеводы мыслят, идти ли на сечу, али ожидать. А самозванец тот али
нет, мыслю я, знамение нам будет. Не оставит нас господь без помощи.
– Так, а пока знамения нет, что делать? – спросил Крапивин. – Мы же
люди ратные. Как же воевать, если в свое дело не веришь?
– А ты воюй, – спокойно ответил Федор. – Ляхам да казакам
малоросским завсегда урон нанести к пользе. Спокон веку они окраинные
земли наши разоряют. А вред государю природному допустить Господь не
позволит. Ладно, много слов говорим. Я тебя за одним звал. Запомни, в бою
все должны действовать как один. Что я скажу, то и делайте. Тем сильна
армия московская, что воевод своих слушается.
1 минута
9 февраля 2022
149 читали