Острова утопают в прохладе и ларимарах, ночь несёт с берегов сотню самых различных марев; аромат над кострами парит сладковато-пряный, а я рею зубчатым созвездием над морями. По моей непокорной душе ударяют в бубны, пляшут искорки пламени, тихо лепечут губы темнокожих молоденьких жриц в тростниковых платьях, над моими останками велено выть и лаять трём ветрам, что несут с побережья дурные вести. Моё племя живёт созиданием, а не местью, потому-то, мой мальчик, забудь о стреле и яде — твои боги в семью свою примут меня не глядя. Нож, скользящий вдоль вен, гул тамтамов над спящей сельвой — это повод для грусти, а вовсе не для веселья. Убаюкай меня, тростником укрывая плечи...