Меня часто приглашали за границу, но я всегда понимал, что навсегда. Я хотел, чтобы можно было приехать, станцевать и уехать — но я понимал, что тогда обратно в классический балет я никогда не вернусь. А век танцовщика очень короток. Это все равно, что у вас есть скрипка Страдивари, а вы ее отдали барду и он на ней играет, как на гитаре... она уже никогда не будет снова скрипкой... и нельзя это делать категорически.