Николай Андреевич Римский-Корсаков на одном из своих уроков объяснял ученикам, что последняя часть симфонии или сонаты должна быть обязательно написана в быстром темпе. — А почему же у Чайковского четвертая часть Шестой симфонии написана в медленном темпе? — спросил М. Ф. Гнесин. Профессор помолчал, потом торжественно произнес: — Исключения возможны, если они гениальны.