19,1 тыс подписчиков
Талантливый французский живописец Пьер Сюблейра больше известен не по пейзажам и жанровым полотнам, а по довольно-таки скабрезным иллюстрациям к басням Лафонтена. И больше всего, пожалуй, по поводу картинок (в цвете, в деталях!) к басне «Кобыла кума Пьетро».
Надо сказать, что сам Лафонтен, при всём его литературном таланте, репутацию имел плохую. У него что ни сюжет, то обязательно «приключения». Но даже во Франции XVIII с её лёгкостью нравов подобные откровения могли стать объектом судебного или, что ещё хуже, церковного разбирательства… если бы не присущая басням иносказательность лексики. На что всегда упирал Лафонтен, когда его начинали обвинять в безнравственности.
Но, странным образом, на художника хула по поводу морали или аморальности не распространялась! Видимо, неприличные картинки проходили по ведомству «забавных», не более того. Вот и с «Кобылой», живописный сюжет которой полон аллегорий и иносказаний, не хуже, чем в строе басни, произошла та же история.
Однако в случае с иллюстрацией к этой басне картинка получилась более чем откровенной, и если бы не хорошо читаемые детали, выступающие в качестве осуждения порока, цензуру бы она не прошла. И, скорее всего, подлежала бы уничтожению.
«Не возжелай жены ближнего своего» -одна из основополагающих христианских заповедей. Особенно это касалось католического духовенства с его целибатом (обетом безбрачия). Хотя… лукавый человеческий ум тут же находил оправдание и этому греху – «так я в брак и не собирался. Я так, просто. Женщину пожалел!». Так, наверное, и рассуждал священник отец Дон Джьянни, положивший глаз на красивую и соблазнительную жену своего соседа-бедняка. А этому простофиле ещё и взбрело в голову пожаловаться святому отцу на отсутствие в хозяйстве лошади, без которой крестьянствовать всё же трудновато. И у святого отца созревает план облапошить простофилю, заполучив попутно его жену. Не насовсем, конечно.
Однако даже простофиля заподозрил неладное, когда увидел, какой «хвост» намеревается приделать священник его супруге, и не преминул громко возмутиться происходящим. На что, естественно, получил отповедь от Джьянни: «Ну вот, сорвал проведение обряда! Не видать теперь тебе кобылы в хозяйстве!». Лафонтен при этом не был бы самим собой, если бы не заметил, что красавица-жена бедняка его вмешательством была явно недовольна.
А теперь о символах, благодаря которым появление картины было принято довольно благосклонно, став лишь поводом для, как бы сейчас сказали, мемов. Первое, на что обратили внимание – брошенная под ноги святого отца книга с полураскрытыми веером страницами Это – символ попранного знания. В второе – пара обуви у ложа. В средневековой символике пара обуви обозначала пару супружескую. Но на картине Сюблейры один из башмачков опрокинут на бок, что символизирует нелады в семье, притом инициатор этих неладов как раз жена (башмачки-то её!). Которая не прочь заполучить сзади хвост…
Знаменитый при жизни, Сюблейра после своей смерти оказался прочно и надолго забыт. И лишь после выставления на аукцион некоторых его произведений уже в конце ХХ века о нём снова заговорили, отдавая должное таланту живописца.
Менее интересна была участь баснописца : Лафонтен, как и многие греховодники в молодости, к старости стал очень набожным и практически отрёкся от своих творений. Особенно от таких, как «Кобыла кума Пьетро».
2 минуты
24 декабря 2022
508 читали