8318 подписчиков
9 ноября 1799 г. в результате переворота была свергнута Директория и всю полноту власти во Франции получили консулы во главе с генералом Бонапартом. Сосредоточив в своих руках рычаги управления государством, Наполеон приступил к созданию Консульской гвардии. В отличие от гвардейских частей Директории, личный состав которых подбирался по внешним данным, в новые части зачисление происходило исключительно за личные заслуги военнослужащего.
Впервые условия зачисления в Консульскую гвардию были точны и ясны:
«Военнослужащие всех родов войск призываются в Консульскую гвардию. Зачисление в её состав - это награда за храбрость и поведение. Военнослужащий, желающий вступить в Консульскую гвардию, должен отвечать следующим условиям: принять участие как минимум в трёх кампаниях, получить награды за храбрость или ранения, состоять на действительной военной службе, иметь рост от 170 до 178 см и отличаться безупречным поведением.»
Гвардейцев набирали из линейных полков. Военный министр не вмешивался в подбор кандидатов. Он только получал из частей запрошенные списки и передавал дальше по команде. Ни один гренадер или егерь не мог стать гвардейцем без утверждения его кандидатуры первым консулом. Сам же Наполеон предпочитал называть Консульскую, а впоследствии Императорскую гвардию, просто «гвардия» - скромно, коротко и со вкусом. Вспомним знаменитую фразу: «Гвардию в огонь!»
Гвардия очень быстро стала личной вотчиной Наполеона, в который он сам решал все административные и кадровые вопросы. Подчас Бонапарт не хуже лейтенантов знал о проблемах внутри роты, а солдаты свободнее обращались к нему, чем к своим офицерам. Однажды Наполеон обозвал одного из егерей эскорта олухом, когда у того поскользнулась и упала лошадь. Вскоре поскользнулась лошадь самого Наполеона. Егерь как бы про себя, но так, чтобы слышали все вокруг, заметил, что олухов тут по меньшей мере двое. Такая перебранка между императором и солдатом свидетельствовала о необычайно близких отношениях.
Почти всех гвардейцев Наполеон знал не только в лицо, но и по имени. В этом императору помогала его поистине феноменальная память. Хотя злые языки утверждали, что всё происходило именно так:
«Холодное, туманное утро… Солдаты жмутся у костров, сумрачные, в ожидании битвы. Наполеон выходит из палатки и отзывает от костра одного солдата.
— Э… послушай, братец!.. Как зовут того солдата с усами, которому ты давал прикуривать и который так весело смеется?
— Этот? Жан Дюпон из Бретани. Он вчера письмо получил от больной матери, которая уже выздоравливает — и поэтому сейчас рад, как теленок.
Наполеон направляется к указанному солдату.
— Здорово, Жан Дюпон!
Дюпон расцветает. Император знает его фамилию! Император его помнит!..
— А что, Жан Дюпон, ведь прекрасная страна ваша Бретань?!
Дюпон еле на ногах стоит от счастья. Император Франции знает даже, откуда он!
— Ну, как твоей матери — лучше теперь? Выздоравливает?
Если бедный солдатик не сходит сразу с ума от удивления и восторга — он падает перед чудесным повелителем на колени, целует руки и потом пытается убежать с определенной целью раззвонить товарищам обо всем, что произошло. Но Наполеон удерживает его.
— Скажи, от кого ты сейчас закуривал папиросу? Такой рыжий.
— А! Этот? Мой товарищ, парижанин Клод Потофе. Сирота. Отца его убили во время взятия Бастилии, и у него теперь, кроме невесты, маленькой Жанны, никого нет в Париже.
Часа через два Наполеон натыкается на Клода Потофе.
— Здорово, старый товарищ, Клод Потофе! Небось, сам здесь — хе-хе! — а мысли в Париже, около маленькой Жанны. Эх ты, плутишка!!! Ну, посмотрим, такой ли ты забияка в сражении, как твой отец, который свихнул свою старую шею около Бастилии 14 июля.
Клод Потофе падает от изумления в обморок, а когда приходит в чувство, говорит своим товарищам, захлебываясь:
— Вот это полководец! Нас у него двести тысяч, а он знает и помнит жизнь каждого солдата, как свою собственную…»
Из "Всеобщей истории, обработанной "Сатириконом".
3 минуты
11 декабря 2022
1351 читали